Скажи: мо-ре

Звук: Ууур. Начало

***

Здесь обучают волшебству.

Вот что должен знать всякий, кому доведётся в иные времена, попасть в город Эттем, что стоит на реке Миргоу у самых врат в сердце Империи. Эта фраза выбита на древней шильде поверх других полуистёртых букв, потому что с тех пор как в небольшом городке обосновалась Академия Высших Чар, жизнь его обитателей переменилась навсегда. И вот уже несколько поколений чародеев вышло из Эттема в большой мир, чтобы сотрясать его основы в меру своих сил и фантазии. Или не сотрясать – тут уж как повезёт.

Среди извилистых улочек, роскошных и вычурных особняков местной знати и серых мещанских домов с черепичными крышами высится похожий на корону с семью острыми зубцами замок. Каждый зубец – башня, посвящённая определённому направлению чародейского искусства. Стены сложены из редкого в этих краях белого камня. Говорят, он усиливает магию, концентрирует потоки силы. Здесь это необходимо. И белая корона венчает город, а в иные дни над ней взвиваются вихри, сверкают молнии или же клубятся странного вида тучи.

Здесь обучают волшебству – и если есть у тебя хоть крохотный магический дар, ты можешь прийти сюда и будешь принят. Неважно, кто ты по рождению, как прожил жизнь до того, как переступишь порог Академии. С тех пор, как ты сделал этого – ты становишься её частью.

Вот только, что будет происходить с тобой там, за этими стенами, тоже останется тайной, которую господа чародеи никогда не открывают посторонним.

Так было и так будет. Всегда. Со дня основания Академии и до скончания времён.

«Ну, это мы ещё посмотрим».

Всадник на огромном соловом жеребце невиданной красы въехал в ворота Академии ранним осенним утром. Был он высок, одет в дорожную одежду простого покроя, но столь хорошо сидящую, что она казалась роскошным дворцовым одеянием. Он и держался так, будто был по меньшей мере Императором. Но то была не надменность, не изнеженная праздность, а скорее уверенность и властность человека, привыкшего к безоговорочному подчинению. А ещё – к собственной силе.

Он спешился и бросил поводья коня расторопному слуге. Сам же вошёл без стука в дверь, лишь поприветствовав старика-привратника быстрым кивком.

Потом быстро взбежал по ступеням центральной лестницы. Чёрный плащ крыльями взвился за его спиной. Он вообще напоминал хищную огромную птицу, несколько неуместную в этих стенах.

Его попытались остановить, но так неуверенно, будто и сами не рассчитывали на успех.

Он распахнул изящные, будто кружевные, посеребренные створки и вошёл в залитый жемчужным светом кабинет с высоким сводом и мебелью, которая вполне подошла бы и для императорского дворца.

- Вы всё-таки здесь, Арман, - нежно проворковал женский голос.

- Разумеется, госпожа ректор, - усмехнулся гость. – Неужели вы ожидали иного?

Он сбросил плащ и шляпу и почтительно склонился перед медленно поднимавшейся из-за рабочего стола женщиной – тоненькой, изящной, похожей на фарфоровую статуэтку. Волосы цвета белого золота были уложены в сложную причёску. Лазоревое платье облекало идеальную фигурку, оставляя открытыми лишь нежные руки до локтя. Левую красавица тут же протянула гостю для поцелуя.

Он смиренно коснулся губами холодного камня на перстне и только после этого поднял глаза.

Лицо госпожи ректора не уступало всему остальному совершенному облику. У неё была очень светлая, будто светящаяся изнутри кожа, большие глаза той кристальной чистоты цвета, что бывает у вод зимнего моря, бархатные длинные ресницы, брови, напоминающие рисунком крыло птицы, точёные скулы и нос, нежных очертаний крупный рот.

Она смотрела на застывшего у её ног мужчину и улыбалась холодно и надменно.

- Я не позволю вам распоряжаться в Академии. Не дам вам разрушить храм искусства, который создавался веками. Не допущу, чтобы вы сеяли отравленные зёрна в юные и чистые души. Никогда.

- Попробуйте, госпожа ректор, - с тонкой улыбкой ответил гость, выпрямляя спину.

Красавица томно вздохнула и накрутила на пальчик тонкий локон своих золотых волос.

- Вы не предложите мне сесть? – спросил Арман.

Госпожа ректор вернулась к своему столу, казалось, лишь чудом не прогибавшемуся под гнётом бумажных кип. Женщина коснулась изящного серебряного пера, лежавшего поверх недописанного документа.

- К чему? – с едва заметным раздражением произнесла она. – Нам с вами решительно не о чем вести долгие светские беседы. Вы не получите ни одного ученика. Вы вовсе больше не будете преподавать в Академии. И я не уверена, стоит ли в дальнейшем позволять вам переступать её порог.

Он снова улыбнулся.

- Вы можете мне запретить, Аманда. Вы можете изгнать меня из Академии, даже из этого города, который подчиняется вам целиком и полностью.

- Да, - вскинула голову госпожа ректор. – Вы несёте раздоры и смуту, везде, где только появляетесь.

Ещё одна мимолётная улыбка тронула губы гостя.

- Такова моя суть.

Хрустальные шары, наполненные разноцветным дымом, стояли на резных подставках на многочисленных полочках и невысоких столиках. Красивые игрушки, почти не имеющие магической ценности, но Аманда Рамальген любила подобное, сколько Арман её помнил. Златокудрая чародейка окружала себя изысканными вещами, млела от музыки и питала слабость к историям романтического свойства.

Мужчинам, с которыми госпоже ректору приходилось иметь дело, всё это нравилось. Арман оставался равнодушен, чему и был обязан зловещей репутацией чудовища без души и сердца. Вернее сказать, это был первый шаг к её обретению. Всё остальное маг сделал сам.

- Ну что же вы стоите? – неожиданно ласковым голосом проворковала Аманда. – Между нами всё сказано, вы можете уезжать. Я не предлагаю вам переночевать в замке, потому что думаю, что у такого человека, как вы, не будет сложностей с тем, чтобы найти себе кров.

- Нет, госпожа ректор, - покачал головой Арман. – Так не получится. Я не затем проехал такое расстояние, чтобы просто полюбоваться на вашу красоту.