Сказка должна быть доброй

Иногда они возвращаются

- Я хочу чаю, - сказал король, едва Артур скрылся из виду.

- Так возьми и налей! – неожиданно зло огрызнулась я.  

- Похоже, время за полночь. Спасайся, кто может, - хмыкнул Эрл, направившись к выходу из комнаты.

Это взбесило меня еще больше, заставив угрожающе посмотреть на брата и ядовито поинтересоваться:

- Тебе мало? Ты еще хочешь?

Он обернулся и, подняв руки, ответил:

- Мне – много. Поэтому я ушел. Спать. Счастливо оставаться.

И шутливо отсалютовав королю, Эрл покинул комнату. Я выжидающе уставилась на Леонарда, но он и не думал двигаться с места. Вместо этого посмотрел на меня и повторил:

- Я хочу чаю.

- А я хочу кого-нибудь убить! – буркнула я, направляясь к столу. Было ясно – величество своего все равно добьется. Вопрос только, скольких нервов мне это будет стоить. А нервничать категорически не хотелось, ибо Эрл был прав – время перевалило за середину ночи, и неадекватность моего несчастного мышления усилилась в разы. Памятуя, чем окончилась наша с братом вечерняя перебранка, еще одну устраивать не хотелось. Однако злиться мне никто запретить не мог. Ибо уже предвкушала часто прерываемый сон, хоровод одних и тех же грустно-тяжелых мыслей и еще много чего столь же опостылевшего. В итоге я чуть не испарила воду, пока кипятила ее для заварки. К счастью, вовремя  одумалась.

- Пей скорее и выметайся, - как можно спокойнее велела я, ставя перед королем дымящуюся чашку.

- Он слишком горячий. Придется ждать, пока чуть остынет, - сказал Леонард, помешивая чай ножом.

- Ты нарочно?!! – взбеленилась я.

- А ты?

Встретившись с его мягким, теплым взглядом, моя злость вдруг угасла, сменившись виной. Действительно, чего я злюсь? Несчастный раненый человек просто хочет выпить чаю. А я мало того, что нагрела его до неприличной температуры, так и ору почем зря. Опустившись на стул, я уронила голову на руки и тихо сказала:

- Прости.

- Давай сыграем, пока остывает? – предложил король, убирая нож в сторону.

Я не поверила своим ушам.

- Ты серьезно?

- А что? – пожал плечами величество. – Давно не развлекались. А время как-то убить надо. Давай в нашу любимую?

Его тон с нотками простого человеческого прошения просто не позволил мне отказаться. Ибо это было настолько неожиданным, что если бы я не была уверена в обратном, решила бы, что опять потеряла реальность. Налив и себе чай, я достала с полки чернильницу и лист бумаги. В Блиске в каждой таверне, в каждой комнате этот атрибут был обязательным: вдруг тут поселится гениальный творец, которого внезапно настигнет вдохновение?

Леонард настоял, чтобы игра проходила по всем правилам, поэтому  пришлось взять еще один лист. Разорвав его на мелкие кусочки, я написала на каждом букву и, за неимением лучшего, высыпала клочки в опустевший и тщательно вытертый котелок. Величество, как положено, закрыл глаза и достал один из кусочков, тщательно перемешав все.

- Итак, буква «Я» - огласил он, развернув записку, и тут же написал на втором листке обозначенный символ. – Твой ход.

- Вообще-то по правилам, надо тянуть жребий! – напомнила я.

- Вообще-то я хожу первым по праву победителя прошлого раза, - парировал Лео.

- Это когда было! – возмутилась я.

- Не важно! Факт проигрыша был? Был. Отработан был? Не был. Так что ходи.

Что ж, делать нечего – величество прав. Поэтому, взяв листок, я написала на нем «яблоко» и отдала обратно. Суть нашей любимой игры была довольно проста: нужно написать условно осмысленную историю, по очереди вписывая слова на заданную букву. На каждый ход давалось не более четырех минут. Как только кто-то за условленное время не успевал придумать слово, он считался проигравшим. Величество над каждым ходом думал все отведенное время, подтрунивая надо мной и этим заставляя нервничать. Свои слова я сперва выдавала очень быстро, но вскоре тоже стала задумываться. Оказалось, что слов на «я» в нашем языке катастрофически мало. После пары чашек чая у нас получился вот такой текст: «Я яблоком ярким, явственным ямбом явился ягодам, ящерицу ярящим язвительно, якобы, яд языка яйцевидного якорит ялик ямой, ядрено ябедничая яхонтовой яшме, яростным яром якшаясь…» Следующий ход был за величеством, и он написал на листке «якорем». Прочитав это, я  возмутилась: во-первых, уже было слово «якорит», на которое я согласилась после весьма жарких дебатов, ибо не была уверена в его существовании. Во-вторых, по моему мнению, после глагола «якшаться» существительное без предлога в предложении стоять не могло. Я специально берегла это слово, как гарантию безоговорочной победы. И на тебе: король, естественно, был не согласен. Но и я сдаваться не хотела: слишком редко мне удавалось обыграть величество, чтобы так просто согласиться на очередной проигрыш. После четырех минут жарких, но безрезультатных споров, мы не придумали ничего лучше, чем пойти за справедливостью к Эрлу. Брат проснулся, едва я дотронулась до его плеча, и резко сел на кровати, вытащив из-под подушки кинжал. Однако вникнув в суть дела, разразился такой бранью, что мне удалось даже узнать новое для себя слово, причем о себе же.

- Еще раз разбудите меня из-за ерунды, грохну на месте! Пошли вон! Придурки!  - довершил свою тираду брат, укладываясь обратно.

Этот монолог разбудил спящего на соседней кровати Ворона, который, по словам Леонарда, уснул сразу же, едва закончил работать над амулетом. Перенастройка отняла много сил, и теперь супруг был хоть и чуть выспавшимся, но очень голодным. Поэтому в соседнюю комнату мы вернулись втроем. Тем более что Ворон в роли судьи был не хуже брата. Заставив несчастного прочитать наше творение, и сумбурно объяснив суть проблемы, я довершила рассказ фразой: