Сказка должна быть доброй

Те же эльфы, только в профиль

Я всегда любила ласковые объятия дождя. И всегда любила шепот ветра. Но, увы, всегда очень ловко умеет превращаться в когда-то. Так бывает. Случается иногда. И теперь я ненавидела льющуюся на меня сверху ледяную воду и пронизывающие колючки ветра, пробирающие до костей. Шлепая по грязи босыми ногами, стуча зубами от холода и эмоций, я шла вперед, стараясь хоть как-то закутаться в просторную белую сорочку. А вернее в отодранный лоскут подола: все теплее, если плечи прикрыты.

 Кое-как выбравшись наружу из подвала, я с трудом перелетела через ворота, чуть не лишившись при этом сознания, и теперь брела по обочине единственной дороги. Если мне правильно помнилось, так можно было добраться до города. Главное, не околеть раньше. Стиснув зубы, я изо всех сил заставляла себя передвигать ноги. Хотя очень хотелось лечь прямо под кустом и уснуть. Но я вполне понимала, что в таких условиях сон запросто может стать вечным, поэтому упрямо шла вперед. И чтобы отвлечься от мрачной действительности размышляла о своей не менее мрачной судьбе. Интересно, кто в этот раз выкинул фортель: она или я?

Конечно, уползти прочь с гордо поднятой головой дорого стоит! Как минимум, здоровья. Ведь даже не подумала попросить нормальную одежду! Как не подумала упереться и не уходить без ведома Ворона. Хотя, неизвестно, что лучше: замерзнуть в неведении или замерзнуть, узнав, что все так и задумывалось. А ну как муженек повторил бы слова маменьки? Нет! Не хочу об этом думать! Теперь мне было совершенно ясно, почему уехавшие к эльфам никогда не возвращались в свои деревни. А также было ясно, зачем сказочно расписывали плюсы таких браков. Ведь кто, зная о петле, в нее полезет? Интересно, скольким человеческим простушкам удавалось выжить после принесения потомства?     

Чем дальше я шла, тем холоднее мне становилось, и тем более крепли сомнения в правильности содеянного. Забавно, вроде бы в моей проклятой жизни, плохого было в разы больше, чем хорошего. Однако когда мне предложили ее выбросить, то вцепилась в нее чуть ли ни всем, чем можно. И главное из-за чего? Из-за любви? Из-за долга? Из-за дурости? Вот последнее очень похоже на правду. Что мне теперь делать? В чужой стране, без денег, почти без одежды и совершенно одной. Ну вот ради чего я все это затеяла? Ради якобы верности себе? Глупо! Принципами особо не прокормишься и не согреешься. А вот околеть из-за них очень даже реально. И кому от этого будет лучше? Вряд ли на моей могиле поставят мемориальный камень с надписью: «Здесь лежит неимоверно принципиальная особа, гордость королевства и цвет нации». При существующем раскладе мне могила-то вряд ли светит. В лучшем случае звери сожрут. Или я ушла ради поисков друзей? Смешно! Ведь если рассудить здраво, то у величества есть рыцари Альдэго. И если они ему так же верны, то они их и вытащат. А если нет, то что я могу сделать?..

Вдруг в мои мысли бесцеремонно вторглось низкое протяжное «Му-у-у», заставившее резко остановиться, а последовавший затем шорох в кустах живо напомнил подзабытые навыки: я очутилась на дереве раньше, чем сообразила, что происходит. Однако предосторожность оказалась лишней: на тропу выломилась всего лишь корова, правда странной ярко-красной масти. Животное ошалело покрутило головой, видимо, пытаясь скинуть с рогов застрявшую ветку, а затем подняло взгляд и увидело меня. Я готова поклясться, что произнесенное ей «Му-у-у» теперь было радостным. А произошедшее далее чуть не уронило меня с ветки. Корова подошла к моему дереву и, встав на задние лапы, оперлась копытом  одной из передних на ствол. Посмотрев на меня огромными зелеными глазами, животное повторило свой вой, но в этот раз с интонацией мольбы. Вернув свою челюсть на место, я осторожно спустилась на землю и тут же была ухвачена зубами за подол и потянута в направлении кустов.

- Да поняла я, поняла! Пусти, сама пойду! – я таки вырвалась из коровьей хватки.

За кустами оказалась небольшая полянка-стоянка: в центре под небольшим шалашом-навесом потрескивал костерок, рядом лежала сумка с вещами и клочья разорванной одежды, а у одного из деревьев нервно переступал привязанный конь. Но крови нигде не было. Корова между тем подошла к тряпкам и пнула что-то копытом, да так ловко, что этот что-то прилетело аккурат к моим ногам. Подняв флягу, я почувствовала кисловатый запаха оборотного зелья. Что ж, это много объяснило. Этим напитком иногда пользовались воины или воры, если совсем уж сильно припекало. Оборачивались пантерой, волком, львом или просто змеей, делали свое дело и превращались обратно. Обычно зелье выпивалось ими ради дополнительной ловкости, скорости, силы или скрытности. Причем, добровольно. Здесь же превращение явно произошло неожиданно для жертвы. Об этом красноречиво говорили не только клочки тряпок, но и донельзя грустные коровьи глаза. Хотя у этих животных они всегда такие. Положив флягу на землю, я подошла к корове и, не удержавшись, погладила ее по голове.

- Как же тебе так угораздило-то?

- Муу! – возмутилась та, стряхнув мою руку. Ну да, на жалость в такой ситуации я бы тоже обиделась.

Корова между тем подошла к сумке и чуть подтолкнула ее по направлению ко мне. Кивнув, я уставилась на содержимое. Правда кроме сменной одежды и прочих походных атрибутов ничего не увидела.

- Что я должна тут найти? – спросила я.

Вместо ответа меня потянули за оторванную часть подола, сорвав его с моих плеч. Поняв, что мне предлагают переодеться, я смущенно улыбнулась:

- Спасибо.

Тряхнув головой, корова отошла на другой край поляны и принялась флегматично пережевывать листочки с куста. Я же достала из сумки штаны, рубашку и даже куртку. Все вещи были пошиты на женщину, правда, чуть крупнее меня. Это добавило еще определенности в ситуацию. Застегнувшись, я обернулась к горе-воительнице, обгладывавшей уже четвертую ветку.

- Что теперь?