Сказка о Гермионе Грейнджер

О том, как важно правильно формулировать свои желания

Пролог

- Ну почему, почему, почему нельзя чтобы было, как в сказке? – в отчаянии махнув рукой, я задела бутылку с остатками вина и скорбно проследила, как она отправилась в последний полет. Вот. В сказках героям не приходится напиваться, чтобы окружающий мир стал хоть немного приятнее. В сказках трудности созданы для того, чтобы герой проявил себя с лучшей стороны и с блеском вышел из нелегкой ситуации. Спас красавицу, победил чудовище… А в жизни – для того, чтобы одна из таких вот трудностей стала для тебя последней. Нет здесь героев. И рыцарей тоже не осталось.

Задумчиво уставившись в окно, я рассматривала себя в отражении.

А иногда и трудностей не нужно – достаточно просто, чтобы… ничего не случалось. Годами.

И это, мне кажется, убило гораздо больше людей.

- Глупости все это… - так и не дождавшись неизвестно чего, я вздохнула и отправилась за тряпкой, вытирать разлитое вино и собирать осколки. – Интересно, есть какой-нибудь сервис, чтобы на денек пожить как принцессе? Хоть ненадолго бы из этого мира куда-нибудь деться-а-а-а-а!

Окончание фразы затянулось по очень простой причине – не вписавшись в узкий проем между холодильником и столом, я неловко задела угол последнего, от боли в бедре шарахнулась в другую сторону, наступила на разлитое вино и… умерла. Видимо.

По крайней мере, выглядела моя смерть очень живописно – в вине.

Глава 1

- Рубеус, ты не мог бы держать ее аккуратнее?! – следующим, что я увидела (если не брать в расчет столетия и тысячелетия абсолютной темноты) было нечто, напоминавшее пук жесткой проволоки. Оно двигалось прямо надо мной на фоне мелькающих ярких звезд на небе. Я не сразу осознала где я и что я – ощущения собственного тела были странными, словно тело-то собственно и не мое. Попытка пошевелиться тоже ни к чему не привела, а попробовав заговорить, я выяснила прискорбное отсутствие зубов во рту. Это напугало меня до инфаркта. Одно дело, умереть во цвете лет и совсем другое – выжить, но жить при этом со вставной челюстью! Матерь божья, а если меня парализовало?!!

Паника придала мне сил и я рванулась вперед, ухватившись за эту странную проволоку. И тут же отпустила, потому что она дернулась из моих рук, словно живая.

Ну, по крайней мере, голос еще при мне, так хоть орать от испуга можно свободно.

- Ух! Ух какая… - прогудело сверху.

Так выяснилось, что пук вовсе не пук, а нечесаная бородища и принадлежит она…

- Ааааааа!!!

- Что ты с ней сделал?!

- Дык ничего еще не успел… - прогудело чудовище. Если это и человек, то весьма отдаленно на него похожий, огромный как слон. И говорил он слишком громко. И вообще, верните меня, откуда взяли, что тут происходит?!

- Дай сюда, - так в поле зрения появился еще один персонаж. Женское лицо было мне незнакомо и воспринималось словно частями – тонкие губы, длинный нос, глубоко посаженные глаза и все это снова исполинских размеров. Впрочем, был один знакомый предмет.

Машинально потянувшись, я ухватилась за жесткие поля шляпы. Она была длинной и конусообразной – ну, знаете, такие на Хэллоуин надевают…

- Бойкая, - произнесли губы не то с одобрением, не то с сожалением. – Тихо, ребенок. Тихо.

В этот момент меня настигло очередное открытие. Рука, которой я крепко держалась за шляпу, была… детская. Точнее, младенческая.

Ой, что-то мне нехорошо…

- Думаешь, он ее здесь не найдет? – пока я переваривала эту информацию, меня устроили на локте и принялись покачивать. Ох. Ох, женщина, вы не могли бы… Остановить это?! Иначе я за себя не ручаюсь…

- Оу… - прогудел великан, пока меня выворачивало наизнанку прямо на державшую меня старуху. В перерывах я орала дурниной – не столько потому, что мне было плохо, сколько от ужаса ситуации в целом.

- Ничего страшного… - сухо выговорила женщина и до меня донеслось короткое: - Эванеско!

ЧЕГО?!

Простите, вы не могли бы повторить?!

От удивления я даже замолчала. Извернувшись в женских руках (ох, до чего же сложно это сделать, когда ты замотан на манер гусеницы!), я увидела рядом с собой то, что искала – одной рукой женщина держала волшебную палочку.

Я ее сразу узнала – чем еще может быть кусок полированного дерева, из кончика которого все еще сыплют искры?!

- Хагрид, возьми ее…

ХАГРИД?!

Кудаяпопалакудаяпопалакудаяпопала?!

Меня снова переправили в руки великана и снова куда-то зашагали. Хагрид был теплым и, хоть от него пахло не слишком приятно, по крайней мере, не пытался меня укачивать. Несколько минут я предавалась панике. Осмыслить то, что произошло невозможно априори – мой мозг отказывался допускать то, что происходило. Но и на галлюцинацию тоже похоже не было…

Движение замедлилось и меня опустили на ступеньки какого-то дома – я поняла это, потому что обзор наконец-то расширился и, хоть зрение подводило меня, я смогла увидеть парочку, стоявшую перед ступенями.

- Ох, надеюсь, мы правильно поступаем… - вздохнула женщина. Высокая, прямая и какая-то сухая фигура скорбно сгорбилась. Великан рядом с ней трубно высморкался в похожий на скатерть платок. – Тише, Хагрид… не хватало еще, чтобы они нас услышали. Пойдем…

И они удалились.

Так началась моя новая жизнь в качестве Гермионы Грейнджер – маглорожденной подруги Гарри Поттера.

Не скажу, что это была такая уж радостная перспектива, по крайней мере, первые лет пять, когда я пыталась соединить разум взрослого и тело младенца. Училась держать голову. Ползать. Ходить. Говорить. Сдерживать магию. Не вызывать подозрений.

Это было сложнее всего. Когда я умерла (наверное, умерла), мне было тридцать. Немалый багаж знаний и умений, привычки, характер, комплексы и прочее, что сопровождает человека, накапливаясь в течение его жизни.