Сказка про двух орлят.

Сказка про двух орлят

Сказка про двух орлят.

Однажды у одной орлиной семьи появились детки. В мягкое и теплое гнёздышко орлица отложила яйца, затем пара стала высиживать птенцов. Конечно, взрослые орлы понятия не имели, кто появится на свет у них, девочки или мальчики. Они прикрывали яйца своим телом, согревали. И вот, в одно солнечное утро появились орлята. Птенец по имени Олли вылупился первым, хотя, как было известно природному инстинкту орлицы, он был младшим, и вылупился раньше срока - поторопился. Второй птенец Ара появился ровно в срок. Точно. Важно. Помпезно. Он ожидал быть первым. Чемпионом. И каково же было его удивление, когда орленок увидел такое маленькое, голенькое, немощное создание в виде своего кровного родственничка. Мать-орлица и отец-орёл оберегали малышей, пока они не окрепнут. Заслоняли крыльями от дождя, от знойного палящего солнца, носили по очереди им водичку, пищу в клюве, и птенцы росли.

Первое время оба малыша ещё не чувствовали себя принадлежащими к какому-то полу. Но чувствовали кое-что другое. Птенец Ара остро переживал предательство. Ему казалось, что родители (особенно мама) его предали. Он должен был родиться одним. Первым и единственным наследником. Он должен был получать полное и стопроцентное внимание родителей. Еще худшим предательством было ранее рождение Олли. Иногда Ара думал, что это Творец его предал, или кто-то из родителей подстроил так, чтобы Олли первее родился. Например, больше грел яйцо Олли или постучал своим клювом и спровоцировал появление птенца.

Затем, каждый раз, когда мама покидала гнездо для поиска пропитания, Ара понимал умом своим, что это правильно и важно для всех. Но тут же следом появлялось ощущение, что мама сейчас его предает. Она специально улетела, чтобы найти больше еды для этого хлюпика рядом…

А «хлюпик» Олли переживал совсем иные чувства. Родился он действительно слабее физически, чем Ара. И не мудрено: он же родился торопливо, будто не хотел доставлять неудобство родителям, облегчить их участь высиживания (быть на одном месте гнезда в любую погоду и в любом состоянии – это, знаете ли, подвиг!). Он также явно понимал, что к нему проявляют большую заботу и большее внимание, чем Ара. Он иногда получал тычки от своего старшего родственника, подзатыльники. Он знал, что Ара сердится и изо всех сил хотел быть менее зависимым от родителей, особенно мамы. И, тем не менее, его природа была сильнее его желаний: простужался на сквозняке он чаще. От холодного дождя или ливня Олли мгновенно заболевал, и маме приходилось греть его своим теплом, кормить его чаще. Отец же тем временем добывал пищу в сложнейших погодных условиях. Именно это просто бесило Ара, он ворчал и высказывал своим родителям своё недовольство по этому поводу: «Вечно вы с ним возитесь! Если суждено ему погибнуть, значит – это его, паршивца, участь! Надо быть Орлом и гордо носить своё звание! Надо быть сильным и всё контролировать! Надо уметь преодолевать свои слабости! И самостоятельно стоять на ногах!"

Мама-орлица же очень старалась быть справедливой, но как ни старалась, всё же она не могла противостоять материнскому инстинкту и продолжала выхаживать Олли до тех пор, пока тот не окрепнет.

Олли не хватало отца. Во время своих болезней он видел, как Ара разучивает с отцом движения крыльев, отец показывал, как надо их раскрывать, как брать разбег. На просьбы же Олли отец отвечал, что птенец ещё не готов, что ему рано. И Олли в этот момент чувствовал боль в груди. Он ощущал себя покинутым, брошенным птенцом. Он вспоминал моменты, когда был здоров и когда отец с ним играл, брал на спину и катал. И от этих воспоминаний становилось ещё больнее и печальнее. Олли как будто создавал себе маску печали. Когда мама рассказывала детям сказки, Олли всегда брал на себя роль неудачника, а Ара всегда был задирой, ему нравилось представлять себя героем. Олли мечтал самостоятельно научиться летать. Он представлял, что станет большим и независимым, что сам научится добывать себе пищу. Построит своё гнездо и будет рад сам строить свою жизнь.

Наступило время, когда мама и папа изменили своё поведение. Мама не подходила к гнезду, а стояла немного в стороне, и демонстративно ела рыбу на виду у голодных орлят. К тому времени Олли уже понимала, что она девочка, а Ара знал, что он мальчик. И это его ещё больше раздражало. Нет-нет. Его не выводил из себя собственный пол. Его бесило то, что Олли – девочка. Что младшей сестре, которая слабее телом, с ней даже нельзя подраться. Что ей разрешено плакать, лить слёзы. Они-то и делали его особенно жестоким. Он начинал разбрасывать ветки из гнезда, разрушать его. Он громко кричал куда-то вдаль. И с гор доносилось зловещее эхо. В те моменты Олли пугалась и становилась еще более беспомощной. И слезы стояли в глазах. Создавался замкнутый круг.

Когда старший брат увидел измененное поведение родителей, он снова решил, что это предательство. «Наверно, это для того, чтобы Олли окрепла»,- думал он. «Может быть, это какая-то тренировка. Так или иначе, они снова меня предали и обо мне не думают, а думают лишь об этой маленькой капризуле». Ара спокойно, так, чтобы никто не заметил страха его, шёл в сторону матери. И, конечно, иногда срывался со скалы. Совершал длинное падение до тех пор, пока отец его не подхватывал. В этот момент Ара думал о том, что подхватить могла и мать, но она решила остаться с Олли наверху. Младшая же орлица очень медленно шла к матери. Не передать словами, как хотелось её подхватить и поднести пищу поближе. Усилием воли мать-орлица заставляла себя стоять на месте, ждать и смотреть, как Олли подойдет к ней за едой.

Олли не знала, что страшнее: умереть с голоду или умереть от падения. Ей казалось каждый раз, что отец хочет уйти, что ему обременительно за малышкой летать. Раз за разом падала Олли со скалы. Не было еще ни одного случая, чтобы она не сорвалась. Отец каждый раз подхватывал птенца и доносил к матери за едой. Испуганная и обессиленная Олли медленно ела, а пару раз даже падала в обморок от такого обилия страха. Иногда она видела, как отец молча смотрит на неё пару секунд, потом улетает далеко. В эти моменты остро чувствовала Олли свою покинутость.