Сказки для страшных снов

Улыбашки

Капитан Даррен Дэниэл Доджсон-Хейз всегда был настоящим профи. Его репутацией можно было освещать путь к месту убийства вместо фонаря. Если б она светилась. Может, был бы толк от нее, а то в последние три месяца какой-то неведомый подонок попросту задницу этой репутацией вытирает!

- Чтож, Синклер! Вопрос всего один, - наконец, заговорил Даррен, зябко ежась в ночной холодище. Сырой туман так и полз за шиворот. Его напарник заметно напрягся. Видно было, что доктора вся эта загадочная трехомудрия напрягает почище самого капитана. Хейз и сам не рад был рот открывать. Тошнота подкатывала удушливым комком. Он нервно сглотнул, и торопливо заговорил снова:

- Да бросьте, Джеймс, мы с вами уже гребаный сезон бьемся на этом кровавом поле, неужто у вас до сих пор нет хоть какой-то, самой скромной медицинской догадки? Вы хотя бы взгляните на тело, доктор!

- О нет, - простонал Синклер. - Да бросьте вы сами, мистер Хейз, я вам и не глядя скажу: молодой мужчина, преположительно 25-30 лет, отсутствие видимых повреждений и признаков насильственной смерти, и далее по списку... Черт, эти их гребаные лица, я ковырял их и так и эдак — они же совершенно натуральные, будто жертвы родились с ними! Дьявол их задери!

- Я почти уверен, тут не без него, - пробормотал Даррен, и наконец, заставил себя наклониться и посмотреть. Все ровно так же, как и у пяти предыдущих убитых. Обычное человеческое тело, нетронутая шея, никаких следов иглы или клея. Просто кожа, безупречно переходящая в лицо тряпичной куклы. Глаза-пуговицы, вышитая грубыми нитками улыбочка. И яркое пятно, кровавый отпечаток, будто кто-то поцеловал зловещего кадавра прокушенными губами. Надо ли обьяснять, почему над серией они работали унылым дуэтом, без команды? Бывалые вояки убегали в кусты поблевать, а то и увольнялись через две-три встречи с «улыбашками».

Даррен разогнулся:

- Доктор, а что вы скажете...

- Минуточку! - махнул ему Синклер: - Природа зовет!

Доктор исчез в темноте за кустами. Где-то совсем рядом заухала сова. Капитан от неожиданности отступил, и под ногой что-то хрустнуло. Он наклонился, и подобрал... тряпичную куклу! Точно такая же, вышитая зловеще-глупая улыбочка и глаза-пуговицы! Капитан едва сдержался, чтобы не отшвырнуть страшную вещь подальше.

- Отдай, это мое! - сказал суровый детский голосок. Даррен повернулся. Маленькая девочка, лет 5 или 6 на вид, грязная, но слишком хорошо одетая для бродяжки, в одной красной туфельке не по сезону, подскочила к Хейзу, и прежде чем тот успел что-то сказать, выхватила куклу и помчалась в темноту. Хейза прошибло насквозь: парную туфельку сжимал в руке их первый «улыбчивый» труп!

- Стой, девочка, стой, я тебе не причиную тебе вред, я из полиции! - заорал Хейз, и ломанулся вслед за ребенком. Выскочив из парка, девочка обернулась и зыркнув на капитана, распахнула дверь какого-то дома. Даррен, не глядя, что это за место, влетел за ней и замер. Тесная и душная спальня. Одинокая тусклая свеча робко бросает блики на лицо женщины. Высохший полутруп, изможденная, серая кожа, со следами изьеденной болезнью красоты.

- Элайза?! - ахнул Хейз, и не в силах стоять, осел на пол. Его бывшая любовница приподнялась на локтях, и не замечая Даррена, затянулась самокруткой. Сладкий и мерзкий запашок. Опиум. Женщина закашлялась, тяжело и страшно, изо рта ее хлынула кровь.

- Мама? - робко пролепетал голосок ребенка. Та самая девочка, что привела его сюда, только меньше ростом... Хейзу хотелось вскочить и помочь, но тело больше не слушалось его. Он мог только смотреть.

События побежали перед его глазами, словно в нетерпеливой детской игр. Какой-то слащавый молодчик, уводит ревущую девочку. Капитан безошибочно узнает этот бархатный жилет с блестящими пуговицами - первая жертва. «Шлюха мертва, забирай котеночка!»

Расфуфыренный толстопуз хватает и лапает дитя: «Какая-то она тощая, я не дам тебе полной цены!». Жертва номер два.

«Иди-ка сюда, сладенькая... Дядя Том не сделает тебе ничего плохого, смотри, у меня есть конфеты!» Шоколадные батончики, полные карманы «улыбашки» номер три.

«Эй, поторопись-ка там, время!», коренастый блондин нервно поглядывает на карманные часы, что разбитые валялись рядом с бездыханным телом номер четыре.

«Ну, не плачь, малышка, я принес тебе куколку!» - тварь снимает шляпу, под которой багрово распывается родимое пятно. Отвратительное обрамление «улыбочки» номер пять. Девочка робко поднимает заплаканные глаза, и осторожно берет куклу. Волосы у ребенка золотые, словно спелая рожь... волосы Элайзы. Даррена трясет, внутри у него что-то с треском рвется, он рыдает в голос.

- Не мучай себя так, самое страшное вот-вот закончится! - ласково шепчет голос прямо в ухо капитана. Даже не глядя на нее, Дарри знает, кто это. Женщина, родная и знакомая до боли и кошмара, всем и каждому живому существу на Земле, садится рядом с ним, и ласково кладет руку ему на плечо.

- Смотри! - хитро и тепло улыбается она. Даррен смотрит туда, куда и она.

Отвратительный паук уже расстегивает штаны, бормочет что-то слюнявое. Даррен стонет, и кусает пальцы, от бессилия. Девочка завороженно глядит на куклу. Во тьме за спиной ребенка проступает та самая Женщина, что сидит сейчас рядом с Дарреном, и ласково-железными пальцами поглаживает его по плечу, говоря «сиди». Там, в аду, женщина целует девочку в макушку. Та вытягивается, как стрела, дрожь проходит через все ее тельце. Она зажмуривается на миг. Открывает потемневшие синие глаза. В них горит хищный, мстительный огонек.

- Давай сначала поиграем с моей куклой! - говорит она ангельским голосочком. Урод смеется, берет куклу в руки.

- Целуй! - требует девочка, и усмехается так, что мороз дерет Даррену хребет. Выродок подносит тряпичное тельце к лицу. Рожа его вытягивается, он хрипит и воет. Пока не замолкает, оседая на пол пятой жертвой. Даррен утирает мокрый нос, и глядит на Женщину с благодарностью и облегчением. Она улыбается ему в ответ мудро и тонко, и кивает.