Сказки на ночь

Часть 1

— Мама, расскажи мне сказку.       

Она села на кровать рядом с сыном.       

— О ком?       

— О папе.       

Слезы непроизвольно навернулись на глаза.       

— Ты опять плачешь? Почему? Ты сама мне рассказывала, что ему там хорошо и спокойно, что он нас видит. Зачем плачешь?       

— Я не плачу, просто скучаю. А хочешь, я тебе почитаю?       

— Нет. Хочу такую сказку, чтобы была сначала твоя, а когда расскажешь — моя. Понимаешь?! Чтобы ее знали только ты и я.       

— Сынок, я же не сказочница. Я не умею красивые сказки сочинять. Были писатели, они сочиняли замечательные истории, которые читают каждому ребенку в мире. На разных языках, и все любят эти сказки.       

— А я люблю твои. Те тоже ничего, но твои лучше.       

Она рассмеялась. Это было так здорово, хотя, наверно, неправильно, только безумно приятно. Это была невероятная связь сына и матери.

***

 Ее мальчик давно спал, а она все никак не могла. Слезы катились и впитывались в подушку. В голове снова и снова всплывали картинки из прошлой жизни. Их свадебный танец… Они столько времени потратили на то, чтобы научиться танцевать и столько танцевали вместе. Каждый танец был счастьем. Глаза в глаза, руки, касающиеся друг друга. Они забывали, где они и зачем, и смотрели друг другу в глаза, периодически не слыша тренера. А она просто любовалась ими, такими красивыми и молодыми.      

 Свадьба! Летящие лепестки роз. Восторженные взгляды его друзей - завистливые подруг. И их танец. Как будто первый, такой… Воздушный. Его руки на ее теле, и полет, буквально полет с ним, навсегда.       

Кто же мог знать, что это навсегда так быстро закончится? За что?       

Она так часто задавала этот вопрос: за что? Почему так случилось?       

Он был таким молодым. И она его так любила…       

Почему люди, которым и жить-то не обязательно, живут и здравствуют, а его больше нет?       

— Нет! Нет! Это неправильно, так не должно быть, — слезы уже душили, и она захлебывалась.      

 Картинки танца и свадьбы исчезли, осталась лишь боль. Неутихающая и все еще болезненно-острая. Время было не властно над этой болью. Ее душа стала сплошной раной в тот момент, когда она услышала, что его больше нет.       

Опять навалились воспоминания.       

Она приготовила ужин и ждала. Сынишка строил что-то из деталей конструктора Лего. Играла музыка. Обычный вечер. За годы вместе — он стал просто обычным.       

С минуты на минуту раздастся звук поворачивающегося ключа в замке, она выйдет в прихожую, вытирая руки о полотенце на поясе, сынишка вприпрыжку выскочит из комнаты с радостным криком: «Папа!».       

Он поднимет сына высоко над собой и подбросит к потолку. Потом с улыбкой подойдет к ней, обнимет и нежно поцелует.      

 Всё как обычно. Всё как всегда.       

Только не в тот день.       

Минуты шли и шли, скапливаясь в часы, а его все не было…       

Сын попросил кушать, она дала. Не держать же ребенка голодным.       

А потом ожидание стало невыносимым. Тогда и раздался телефонный звонок. Он был в больнице. Его оперировали.       

Она не помнила, как добралась. В холле уже были его родители. Мать плакала. Но они тоже ничего не знали, просто ничего.       

Время тянулось невероятно медленно, а потом появился врач.       

Она почти не слышала, что он говорит, только лишь понимала, что счастье осталось в прошлом. А теперь пришло горе.      

 И пусть он бы просто остался жив, хоть какой, хоть в инвалидном кресле, хоть в коме, но только был бы жив.      

 А все было не так. Его больше не было.       

Просто не стало самого близкого и любимого человека. Просто не стало.       

Просто…      

 Смерть — это ведь вообще просто. Был — и нету. Жил, дышал, любил, родил сына, и все исчезло в один миг.       

Вот как оно — просто.       

Его мать потеряла сознание. Ей дали нашатырь. Она плакала так горько.      

 А сын все никак не мог понять, что произошло.       

И она ему объясняла, что папа ушел в другой мир. Что теперь они его просто не видят, но он видит их. Что он все равно здесь, что он с ними. Потому что человек имеет бессмертную душу, которая умеет любить. А его отец их любил, то есть любит. Навсегда. А потому никуда не уйдет и будет с ними.       

Твердила одно и то же, непонятно кого уговаривая, ребенка или себя саму…       

А потом ей разрешили пойти попрощаться с ним.       

И вот тогда, увидев его безжизненное тело, пришло осознание.       

Только пришло ли?       

Вот уже год, как его фактически нет, а она каждый день готовит ужин и ждет звук поворачивающегося ключа в замке входной двери. Ждет до того момента, пока зажигаются на небе звезды. Пока луна не устремляет свой холодный свет в ее окно, и она понимает, что он опять не придет. Потому что все осталось в прошлом…       

Так просто…       

Она садится за стол и ест, ведь есть надо, у нее сын. И никто кроме нее его не вырастит. И кому какое дело, что душа ее давно умерла, тогда, когда она увидела безжизненное тело.      

 А назавтра все повторяется, и так изо дня в день.       

Она укладывает сынишку спать и рассказывает ему сказки… про папу.       

Потому что у ребенка должен быть папа. Должен быть тот, на кого так хочется быть похожим. И в ее сказках он живой.      

 Сыну нравится. Он даже книжки не хочет больше читать. Он хочет слушать мамины сказки. Совершенно бесхитростные, но в них есть его папа.       

И она верит в свои сказки, как верит в то, что наступит день, когда повернется ключ в замке, и он войдет…       

Вот так верит в придуманную ею иллюзию и живет этой верой. Верой любви.      

 Любовь не умирает. Умирают люди, только не любовь.       

Она продолжает любить и ждать…