Сказки Пятиречья

Глава 6. Черемуховый запах

Окна покоев сэмери выходили на восток, и солнце заглядывало в его обитель едва ли не раньше, чем во все остальные дома Пятиречья. Пожалуй, за право первым увидеть восход с ним могли бы соревноваться разве что работяги-рыбаки, затемно выходящие к морю, или таинственные ведьмы востока. Солнце прогоняло тьму за считанные мгновения, заливая нежным светом белые простыни и одеяла.

Сэмери спал, раскинувшись по широкой постели, как ребенок, и выглядел расслабленным. Его светлые, почти белые волосы, чей редкий цвет достался ему в наследство от отца, хаотично стекали по подушке, напоминая ручьи. Эрвингалар улыбался во сне. Его пальцы время от времени чуть сжимали краешек одеяла, словно обнимая кого-то.

- Господин Эрвингалар, вы просили разбудить вас на рассвете, - позвал его слуга.

Первой с лица сэмери слетела улыбка. Он слегка напрягся, сжал губы, глубоко вздохнул и открыл глаза. Сощурившись от яркого солнца, он сурово глянул на слугу, и тот поспешил скрыться. Сэмери еще раз вздохнул и поднялся, потирая лицо.

Бесконечное строительство во дворце и в городе некоторое время назад наскучило ему, и он решил выйти за пределы белых стен. Сегодня, едва ли не впервые за несколько десятилетий, он планировал проинспектировать приморские селения. Нет, он не собирался наводить там порядок или требовать двойных налогов – приморские жители исправно содержали его дом в достатке. Просто сэмери чувствовал, что он засиделся в пяти стенах родного города. Ему хотелось свежего морского воздуха и движения.

Утро было замечательным. Яркий золотой свет смело заливал высокие залы, путался среди колонн, дробился в зеркалах. Он просовывал свои лучи-пальцы во все щели и высвечивал мельчайшие пылинки, вгоняя горничных в краску. Но сэмери не обращал на них внимания. Освеженный умыванием, в новых белых одеждах, он казался ослепительным божеством, стремительно идущим по коридорам навстречу солнцу. Прозрачные камни на застежках рассеивали вокруг миллиарды радуг, украшения из белого золота яростно блестели, а внимательные глаза сэмери казались двумя странными осколками зеркала, отражающими до боли яркое голубое небо. Он шел по дворцу, и люди падали перед ним на колени. Бесспорно, их повелитель был прекрасен.

Он спустился по мраморной лестнице, помнившей еще шаги Хранительниц, и оказался на Праздничной площади, где его уже ждала карета. Из углов площади вели пять дорог. Между двух из них вольготно расположился дворец, за которым прятался сад. Совсем недавно, лишь пару лет назад, его начали очищать от медей, но сэмери сомневался, что в этом есть хоть какой-то смысл: многие деревья давно погибли, и только плети медей еще хранили их форму. Каменные тропинки, некогда, по-видимому, парившие в воздухе, по мере разрушения заклинаний обрушились, превратившись в обросшие мхом поломанные плиты. По мере очищения, сад не становился лучше. Наоборот, он терял все свое мрачное очарование, которое так привлекало юного сэмери.

Два соседствующих с дворцом строения – школу и палаты лекарей - Эрвингалар также не видел смысла восстанавливать: слишком мало было в его городе людей, чтобы содержать их. Разумеется, при Хранительницах, когда в городе обитала целая армия и огромный штат прислуги, в этом был смысл. Но сейчас население приморья составляло едва ли больше трех тысяч человек. Да и что это были за люди? Жалкие выродки, потомки смешанных браков. Если б не Туманная долина и Двенадцать горных врат, Эрвингалар давно отправил бы этих несчастных на восток, к ведьмам, ибо среди урлангов им самое место. Но Долина, раз открывшись, чтобы пропустить делегацию, с которой сюда явился и его отец, обратно выпустила едва ли половину, и больше никто не рискнул нарушать ее границы. Горные врата также больше не замерзали, а морские водовороты и так никогда не останавливались, уничтожая всех, кто осмеливался приблизиться к Белому городу с моря.

Сэмери еще раз окинул взглядом пустые окна лекарских палат и школы, с удовлетворением оглядел перестроенный дворец, теперь действительно сверкающий белым, и сел в карету. Лошади зацокали копытами, провозя его по восточной дороге мимо домов мастеровых. Когда-то только сектор по правую руку принадлежал ремесленникам, в левом же жили воины, а потому там было больше конюшен и открытых площадок, которые крестьяне приспособили под свои нужды.

Чем больше отдалялась от дворца карета, тем чаще встречались обжитые дома. То тут, то там мелькали деловитые фигуры: люди торопились выпустить коров в общее стадо. Слышались типичные деревенские звуки: крики петухов, гоготанье гусей, мычание и блеяние. Время от времени какофония сдабривалась крепким словечком или визгливым выкриком, падением чего-нибудь тяжелого и звонкого или детским плачем. Сэмери проезжал мимо крестьян быстрее, чем они успевали выйти к дороге и поклониться ему. Но он знал, что они делают это ему вслед: тихо, безропотно, искренне.

За городом было чудо как хорошо. Повсюду зеленела сочная трава, деревья шелестели молодой листвой. Пахло свежестью, цветущей черемухой и еще немного – водорослями. Сэмери даже позволил себе немного высунуться из окна, чтобы насладиться этим сочетанием.

- К морю ехать? – истолковал по-своему это движение кучер.

- Нет. Холодно еще для морских прогулок.

Вообще-то, Эрвингалар любил море, и прохладный ветер его не пугал. Но в такое солнечное утро стоять на берегу моря и не иметь возможности искупаться в нем из-за нестерпимо холодной воды – было пыткой. Вот через месяц, когда прибрежные воды прогреются, он непременно приедет сюда снова, чтобы пробежаться по воде. Да-да, именно пробежаться: у самого берега вода отчего-то была ужасно горькой и соленой и оттого очень плотной, и легкая поступь эльва позволяла ему пробежать по поверхности метра три, прежде чем упасть. А еще морская вода была куда прозрачнее, чем в речушках, озерах или колодцах, и казалась обманчиво неглубокой, в то время как до дна было так далеко, что не хватало ни сил, ни дыхания, чтобы до него доплыть. Правда, русалкам это удавалось, ну так то русалки: они и тяжелее, и с хвостами.