Сказки старого зоопарка

Ехали медведи на велосипеде

Шестая история старого зоопарка "Ехали медведи на велосипеде"

Медвежата Пуша и Вахмурка появились в зоопарке неизбежным осенним злом. Их мать то ли погибла весной, то ли пала жертвой охотников. Сироток подобрали туристы, отнесли до ближайшей деревни, зоотехник, добрая душа, приютил малышей в сараюшке – на потеху себе и внукам. Сперва звереныши возились в соломе, шугались веника, петухов и свирепых уличных кошек, затем подросли стали жрать в три горла и показывать зубы. Их хозяин оказался достаточно сердоболен, чтобы загрузить проблему в «уазик» и отвезти в город. В зоопарке развели руками, поворчали, но взяли. Директор который год собирался издать приказ о запрете приема у населения диких животных в частности медведей, волков и лис – и всякий раз откладывал документ в долгий ящик. 
В топтыжнике кое-как освободили место, ветеринар осмотрел зверят и обнюхал, удостоверив, что пополнение – здоровые девочки, служитель дядь-Миха дал новичкам клички – и у Пуши с Вахмуркой появился их собственный дом. Выглядели медвежата совершенно одинаково – толстенькие, пушистые, смешно переваливающиеся. А вот по характеру отличались категорически. Вахмурка оказалась ленивой и нелюбопытной, кроме сестры и еды не интересовалась ничем, мало играла и много спала, готовясь к зиме. А в обаяшку Пушу вскоре влюбились все, от дворников до директора.
Милые медвежата не редкость – первые год-два они охотно идут на контакт, обнимаются и играют с людьми. Лишь с годами проявляется коварство и скверный нрав, особенно у самцов. Но очарование Пуши било навылет. Маленькие глазки медвежонка сверкали веселым любопытством, она тянула к людям лапы, бежала навстречу входящим виляя всем телом, словно неуклюжий щенок, лизала руки, совала морду под мышку и тыкалась в лицо мокрым носом. И дело было не в лакомствах – покушать Пуша любила, однако встречала гостей совершенно бескорыстно. А как она играла! Кувыркалась, путаясь поймать куцый хвост, плескалась в лохани словно енот, подбивала на борьбу и догонялки лентяйку Вахмурку, мордой катала по полу яблоко, вставала на задние лапы и вышагивала перед решеткой словно барышня на сельских танцах. Посетители ей аплодировали, а маленькая артистка пыхтела и довольно высовывала язык.
Как и положено медведям, Пуша с Вахмуркой залегли в декабре в спячку, успешно продремали холодную зиму, проснулись изрядно подросшими и жутко голодными. Дядь-Миха не сомневался, что характер у подросших медведиц испортится. Вахмурка и вправду сделалась ворчливее, огрызалась на метлы и шланги с водой, рычала на служителя и однажды чуть не сцепилась с ветеринаром. Милашка Пуша совершенно не изменилась, лишь разнообразила репертуар. Подражая зрителям, она научилась кланяться и махать лапой, мячи и воздушные шарики приводили медведицу в полный экстаз. Развлечения ради дядь-Миха поил Пушу молоком из винной бутылки, обнимался с ней и прогуливался «под ручку». Эти фокусы и изменили судьбу медведицы.
Укротительница зверей Анжелина приехала в зоопарк за тигренком. Полосатый малыш ей не приглянулся – слишком робок и хил. Зато артистка Пуша, о которой заикнулся директор, подошла лучше некуда. Медведи на арене цирка частые гости, их охотно берут в работу, однако не любят за непредсказуемые вспышки агрессии, да и зрителям Топтыгины поднадоели. Но чутье потомственной дрессировщицы не обманешь. Директор не стал ни спорить, ни дорожиться, подогнали клетку-перевозку и перепуганную Пушу впервые в жизни разлучили с сестрой.
Сперва медведица металась, ревела и колотилась в решетку, потом забилась в угол, совершенно по-человечески накрыв голову лапами. Клетка долго тряслась, дрожала и вибрировала, сквозь прутья проникали незнакомые страшные запахи. Наконец ее привезли в шумное и неприятное место, Пуша отказалась выходить в открытую дверь, ее вытолкали крюками. Новая клетка оказалась тесной и неуютной, резкий запах зверья будоражил ноздри, громкие звуки били по ушам. Ржание множества лошадей, львиный рык, вопли обезьян, лай собак, взвизгивающая трубная музыка. Медведи? Да, совсем рядом преспокойно жевала морковку бурая самка, а в клетке напротив внимательно наблюдал за происходящим огромный седоватый самец. Он тихо рыкнул, потом успокоительно заворчал и Пуше сделалось немного легче.
Двое суток ее не кормили, дожидаясь, пока медведица присмиреет от голода. Затем бесстрашная Анжелина вошла в клетку с миской, полной яблок и апельсинов. Она хотела покормить новенькую с ладони, чтобы приручить. И невероятно удивилась, когда истосковавшаяся по людям Пуша сперва бросилась ластиться к женщине, и только получив порцию внимания, стала есть. Поведение медведицы тронуло опытную укротительницу до слез – она легко добивалась покорности, но редко встречала истинную любовь. Густая шерсть новенькой приятно блестела и в маленьких глазках проступал явный ум и даже медвежья грация очаровывала. Что ж, посмотрим какова ты на манеже, подруга.
Первый выход на арену встревожил Пушу. Она привыкла к берложьей защите клетки – и вдруг оказалась на огромном пустом пространстве, ярко освещенном, воняющем собаками и львами. Ее напарники – медведь Казбек и медведица Герда – уже расселись по местам, ожидая приказов укротительницы. Кое-как с уговорами и подбадриваниями медведица забралась на тумбу, но после первого резкого звука попыталась сбежать. Вмешался Казбек – загородил массивной тушей проход и, осторожно подталкивая Пушу то носом то боком, вернул на место. Анжелина не стала ее неволить – первую репетицию медведица лишь наблюдала за новыми товарищами. Флегматичная Герда неохотно каталась на самокате, кое-как прогуливалась с зонтиком и вертелась, изображая танец. Зато Казбек работал истово – покряхтывая вставал на передние лапы, ловил обручи и кольца, презентовал Анжелине корзинку цветов и покорно распластывался, подставляя загривок под беленький сапожок укротительницы. За это медведь получал похвалу и медовое печенье. Пуша чуяла сладкий запах и волновалась, ей тоже хотелось лакомства, но укротительница делала вид, что новенькой на манеже не существует. Вкусненькое надо заслужить. 
Еще две репетиции Пуша смирно сидела на тумбе, ожидая, когда ее позовут. Безделье утомило ее, и когда Герда в очередной раз уронила зонтик, медведица подхватила его и пошла вышагивать да так ловко, что укротительница улыбнулась – ни дать ни взять деревенская баба прогуливается по бульвару. Казбек довольно рыкнул, Герда сделала вид, что ее это не касается, а медовое печенье и вправду оказалось необычайно вкусным. 
На следующей репетиции Пуша позволила надеть на себя пышную юбочку и закрепить на голове шляпку. Езда на самокате оказалась несложным делом, а танцевать медведица умела еще с зоопарка. Укротительница не успевала прикармливать и нахваливать талантливую ученицу. Через пару занятий Пуша сообразила, как разнообразить номер – поймав обруч, она не стала его стряхивать, а начала крутить. Получилось ужасно смешно, униформисты зааплодировали, а подсматривающая за репетицией дрессировщица собак Виолетта позеленела от зависти. От избытка чувств укротительница поцеловала медведицу в довольную морду. Счастливая Пуша фыркнула и начала кланяться на все четыре стороны, вызвав новый взрыв смеха. Грузный Казбек урчал и притопывал, поблескивал веселыми глазками. И только Герда безразлично сидела на тумбе.
К громкой музыке Пушу пришлось приучать дольше, чем к выступлениям, но ласка и лакомства сделали свое дело. Для дебюта укротительница выбрала дневное представление в будни, опасаясь за впечатлительную артистку. Но все прошло замечательно – медведица вытанцовывала, крутила обручи, приветственно махала лапами и буквально кокетничала со зрителями. Внимание публики ей откровенно нравилось. Второе и третье выступления тоже прошли без заминки. На четвертом восторженный зритель бросил укротительнице огромный букет, чем напугал Пушу до приступа медвежьей болезни. Больше проблем на манеже медведица не доставляла. 
Ее полюбили взрослые, полюбили дети, с которыми она фотографировалась в антрактах, полюбили униформисты, костюмер и уборщицы. Медведица ни на кого не огрызалась, не вредничала, не пыталась укусить или стукнуть лапой. Когда однажды любопытный енот сбежал и забрался к ней в клетку, привлеченный запахом резаных фруктов, Пуша не обидела воришку, позволила накрыть его сачком и вытащить наружу. Она выучила расписание репетиций и представлений, если к положенному часу ее почему-то не выводили на манеж, трясла решетку и обиженно фыркала. Укротительница навещала любимицу ежедневно, приносила вкусняшки, самолично вычесывала шерсть, разговаривала как с подругой, иногда по ночам выводила пройтись вокруг шапито. Анжелина искренне привязалась к медведице.
Вскоре из цирка увезли Герду – задремавшая после обеда Пуша проснулась от жуткого рева и увидела, как напарницу выволакивают крючьями в перевозку, а Казбек бросается на прутья решетки, надеясь помочь. Тщетно. Люди всегда добиваются того, чего хотят. 
Укротительница несколько дней не показывалась в цирке, вернулась бледная, усталая и раздражительная. Угрюмый Казбек в ответ на резкости тоже начал порыкивать и пару раз замахнулся лапой на женщину. Пуша наоборот старалась утешить и порадовать любимого человека, потешно валялась в опилках и пихалась мордой «не унывай». Медведица надеялась – вскоре все станет как прежде. Увы, не стало. Послушная Пуша пользовалась все большим вниманием укротительницы, а со старым медведем начались нелады. Он стал капризничать, работал медленно и неохотно, порой не слушал команд, а однажды преспокойно встал с тумбы и ушел назад в клетку посреди номера. Рассерженная Анжелина кричала на медведя, бранилась и грозила кнутом – укротительница никогда не била животных, но была готова переступить грань. 
Спустя небольшое время откуда-то с севера привезли двух молодых медведей – Тюпу и Мальчика. Особых талантов новички не проявили, но старались и вели себя паиньками. Трудолюбивая Пуша помогала им по мере сил, объясняла, подпихивала, журила за непослушание. И молодняк пошел встраиваться в номер. А Казбека почти перестали брать на репетиции. Пару раз жалобным ревом он добивался выхода на манеж, но Анжелина больше не обращала внимания на питомца, не хвалила его за успехи и не прикармливала печеньем. Бедняга вышел в тираж.
Подготовка номера «Трое на трех колесах» почти завершилась, Тюпа и Мальчик лихо выучились колесить на моноциклах по арене, преследуя прекрасную даму в белой пачке. Примадонна Пуша утопала в комплиментах и лакомствах, Анжелина нахваливала ее, фотографировалась с медведицей и сулила великое будущее. Медведица старалась изо всех сил, работала до изнеможения. И однажды, вернувшись с затянувшейся репетиции, увидела, что клетка напротив пуста. Полы уже вымыли и солому сменили, от Казбека осталась лишь тающая ниточка запаха. 
Ночью медведице приснился кошмарный сон – перевозка, в которую крючьями волокут Герду, выдирают клочья шкуры, орут, щелкают шамберьерами… только не Герда, а она сама, Пуша, цепляется за прутья клетки. А Анжелина, поигрывая цепочкой, спокойно стоит рядом и насвистывает цирковой марш.
…Открыть замок клетки оказалось несложным делом. Прокрасться мимо сонного сторожа – что конфету отобрать у сестрицы. Острые, страшные запахи города нахлынули на медведицу, ее чуткий нос уловил в какофонии бензина и железа горькую креозотную вонь шпал. Дороги она не знала, оставалось надеяться лишь на зов сердца.
Два с небольшим месяца Пуша пробиралась вперед ночами, стараясь не отходить далеко от железной дороги. Пропитание находила на городских помойках, глубоко в леса старалась не забираться – запахи чащи манили ее, но и пугали тоже. Медведица не помнила дикой свободной жизни и не стремилась к ней. Она всего лишь хотела назад, в родную берлогу. Трижды ей приходилось отбиваться от уличных стай озверелых собак, одна драка стоила ей уха. Несколько раз в нее стреляли, заряд дроби так и остался под шкурой. Пуша отощала до неподобия, стерла подушечки лап об асфальт и гравий, раны ее гноились, живот болел. От затяжных дождей она постоянно мерзла и все чаще проваливалась в глухую дрему. В воздухе пахло зимой и покоем – еще немного и странствие завершится.
Ее подобрали в пригороде – окончательно изголодавшись, Пуша вломилась в булочную и начала клянчить еду, протягивая через прилавок когтистые лапы. Покупатели с криками разбежались, продавщица закрылась в подсобке, кто-то вызвал наряд милиции. Нарушительницу спокойствия собрались пристрелить, но сердобольный капитан обратил внимание на потешные ужимки зверя. «Не иначе из зоопарка сбежала». Медведицу до отвала накормили черствым хлебом, напоили водкой, смешанной со сгущенкой, связали сонную, загрузили в «козлик» и отвезли куда положено.
Дядь-Миха признал питомицу в истощенной облезлой самке, хотя и не без труда. Ветеринар обнюхал ее раны, наложил перевязки и отправил в карантин на две недели. Там кое-как отъевшаяся Пуша и впала в спячку… чтобы проснуться рядом с сестрой. Флегматичная Вахмурка медленно вылизала ей морду и отправилась валяться на солнышке. Словно и не расставались. 
Укротительница приехала в зоопарк летом – она искала молодых медвежат и узнав о возвращении беглой примадонны, вознамерилась вернуть Пушу в цирк. Директор отказал коротко и довольно грубо «У хороших хозяев звери не убегают. Следить знаете ли надо, гражданочка». Анжелина долго кричала на него и угрожала судом, но в итоге убралась не солоно хлебавши. В топтыжник укротительница заглянула перед самым отъездом. Пуша сделала вид, что не узнала любимого человека.
После пережитого медведица сделалась замкнутой и недоверчивой. Служителей правда не обижала, но и не подчинялась им. Выманить ее из клетки ради уборки или медосмотра превратилось в задачу со всеми неизвестными, только дядь-Михе печеньем и попреками удавалось уговорить Пушу перейти в соседний вольер. Охота к кунштюкам у медведицы отпала, но бравурная музыка из репродуктора порой пробуждала воспоминания. Директор хватался за голову, глядя как четвероногая артистка кружится и притопывает под гимн или «Варшавянку», он боялся, что однажды его посадят. По счастью доносчиков в зоопарке не нашлось. 
С сестрой Пуша стала трогательно нежна, делилась лакомствами, спала рядом, подбивала поиграть или побороться в пыли. Следы ран скрылись под необыкновенно густым и холеным мехом, посетители считали медведицу самой красивой в топтыжнике и охотно угощали сластями. У клетки вечно толпился народ, живописные фотографии косолапых сестер не раз украшали страницы местной газеты.
Иногда по ночам Пуша устраивала представления для потехи соседей, беглецов из клеток, запоздалых гуляк и зоопарковых кошек. Балансировала по бревну, жонглировала апельсином, танцевала вальс, ходила на передних лапах и проделывала прочие забавные штуки. Ей нравилось внимание публики.
И посейчас нравится – медведица постарела, обзавелась сединой и брюшком, но все еще считается первой красавицей и кокеткой. Если есть настроение – заходите в наш зоопарк, навестите артистку. И не забудьте печенье!