Сказочница

Глава 11. Начало охоты

Верный Василич разбудил его в полвосьмого, осторожно приоткрыв дверь кабинета. Маэстро поднялся — разбитое тело отказывалось повиноваться, голова гудела, перед глазами витали мушки. Молча кивнув секретарю, он прошел в уборную, умылся и кое-как пальцами пригладил остатки поседевших волос. Мушки исчезли, но гул в затылке остался. Убрался ли он в лаборатории? Он едва не побежал вниз, чтобы проверить, но потом воспоминания начали возвращаться. Да, он все сделал правильно, и никаких следов не осталось.

Вместе с воспоминаниями вернулась ярость.

Бешеная, неподконтрольная ярость, которую Маэстро выплеснул вчера в кабинете, едва не повалив на пол кульман с чертежами. Но чертежи стоили дорого, и он ограничился тем, что свалил на пол пару цветочных горшков в приемной. Василич не сказал ни слова. Маэстро прошел к себе и запер дверь, нарушив традицию утреннего чая. Была мысль нарушить и традицию утренних совещаний, но время еще оставалось, и он решил потерпеть.

Эта бабенка поплатится за все, что натворила. Подумать только — имела наглость прийти к нему в кабинет, в его Институт, в святая святых и разыграть спектакль! Несмотря на то, что мысли бежали по уже привычному кругу, Маэстро не давал себе труда прервать их. Мерзавка! Сначала окрутила Николя, потом сжила со свету, а теперь и к нему подбирается!

Не на того напали!

Увлекшись, Маэстро что есть силы ударил кулаком по столу. Стол — еще старый, советский — выдержал, но жалобно крякнул. За стенкой Василич встал было, но сел обратно, и Маэстро мысленно похвалил секретаря. Знает, когда соваться, а когда лучше оставить начальника одного.

Первым делом он позвонил Шурикам, как всегда теряясь в догадках, кто из двоих берет трубку.

— Найдите ее, — прохрипел Маэстро, уже жалея, что не начал утро с чая. — Найдите и не спускайте глаз, вам ясно?

В трубке раздалось невнятное бормотание, которое означало некоторые трудности, связанные с тем, что после обыска дамочка сбежала из квартиры и не вернулась.

— Вы меня слышали, — процедил Маэстро, не особо вслушиваясь. — Найти и не спускать глаз. Сообщать о любом подозрительном визите и контактах. Отбой.

Он прервал звонок, чтобы не слушать дальнейшее нытье. Шурики любили поиграть в театр, но Маэстро быстро раскусил их и сразу фиксировал цену и условия. Слежку он им заказывал не в первый раз, такса была стандартной. Маэстро вытащил из ящика стола чистый лист бумаги и проверил, пишет ли дорогой «Монблан», подаренный коллегами на юбилей. Обычно подарки от коллектива не вызывали ничего, кроме зубной боли, но в тот единственный раз они угадали. Монблан вытеснил остальные ручки, и Василичу было поручено следить за тем, что в нем не кончались чернила.

Маэстро посмотрел в окно и начал писать. Буквы выходили ровными строчками из-под пера, он привычно выводил знакомые обращения и формулировки, отточенные годами общения с канцелярскими крысами всех уровней. Адресат и на этот раз был крысой, хоть и носил погоны и требовал от подчиненных отдавать честь. Маэстро перечитал написанное и остался доволен — впрочем, он писал грамотно и крайне редко нуждался в новом листе бумаги.

За окном бежали тучи — дождь то собирался, то в нерешительности отступал. Маэстро вспомнил, как радовался, что ему достался кабинет с окнами на проспект Стачек, а не во внутренний двор, тогда еще не закрытый куполом. С тех пор многое изменилось. Теперь он бы предпочел окна на парк Девятого января, но при мысли о переезде с насиженного места подступала меланхолия.

Впрочем, если сообщница колдунов выведет его на всю банду, можно будет праздновать победу и в новом кабинете. Маэстро взглянул на часы — до совещания оставалось каких-то десять минут. Как раз достаточно, чтобы сделать один звонок и отправить факс.

Маэстро быстро пролистал телефонную книгу и остановился на букве В. На противоположной стене кабинета ему отсвечивали стекла дипломов и сертификатов, аккуратно развешенные усердным Василичем. Ответа пришлось ждать очень долго — но Маэстро предпочитал подождать несколько секунд вместо того, чтобы продираться через бесконечных секретарш и заместителей. Он давно усвоил — чем выше шишка, тем больше препон на пути к ней. Маэстро любил преодолевать преграды за одно усилие.

— Дмитрий Аристархович? — ворвался в ухо приятный с едва уловимым кавказским акцентом баритон. — Слушаю вас.

— Доброе утро, Арсен. Решил вас загрузить стариковской нудятиной с утра, чтобы день точно прошел хорошо.

Собеседник хмыкнул, но не слишком весело.

— Чем могу — помогу, Дмитрий Аристархович.

Маэстро расслышал и то, что глава Петербургского МВД вслух не произнес. «Только побыстрее, пожалуйста, не до вас сейчас». Впрочем, это было понятно и простительно.

— Я тут заявление написал, Арсен. На этот раз все по закону, ничего предосудительного. У меня помощник исчез, два месяца уже. Я думал сначала загулял парень, за границу рванул или просто лег на дно, но теперь вижу, что нет, дело серьезное. У меня подозрение есть, кому бы это было выгодно. Беспокоюсь только, чтобы под сукном не оказалось. Стоящий парень, золотые руки. Знаю, что не в больнице и не в морге — но это все слабое утешение для старика.

На том конце раздался едва слышный выдох. Арсен Виноградов явно рассчитывал на что-то более замысловатое.

— Я позвоню в УВД по вашему району, Дмитрий Аристархович. Кировский, правильно? Отправляйте им заявление — факсом или письмом, рассмотрят и откроют дело. Это я вам обещаю.

Повисла небольшая пауза, и внезапно Арсен добавил:

— Вы там не усердствуйте слишком сильно, Дмитрий Аристархович. Лучше меньше, да лучше, так кажется, у нас говорят? Понимаете меня?

Маэстро скрипнул зубами.