Скиталец: На развилке дорог

Скиталец: На развилке дорог

Морен не знал, злиться ему или горько смеяться, когда услыхал, что именно от него хочет молодой царевич. Тот стоял нахмуренный, сдвинув брови у переносицы, до крайности серьёзный. Царевичу Ивану на вид было лет девятнадцать. Высокий, стройный, поджарый, как и подобает юному отпрыску царских кровей, со светло-золотыми, точно пшеница, курчавыми волосами, что то и дело падали на глаза, заставляя его в раздражении сдувать прядь со лба. Глаза у него были яркие, голубые, точно ручейковая вода, а над губой росли светлые, почти незаметные на бледной коже усы. Последние делали его старше на пару лет, но смотрелись совершенно нелепо. Юношей он был видным, красивым — наверняка, притягивал к себе взгляды. Спину держал прямо, ровно, голову — высоко поднятой, глядя на всех сверху вниз, а в глазах временами вспыхивали искры презрения. И вот эти манеры говорили о его характере и происхождении куда лучше дорогих одежд.

— Вы шутите? — решил уточнить Морен на всякий случай.

— Вовсе нет, — выпалил царевич, задохнувшись от возмущения.

— Вы хотите поймать жар-птицу, я правильно понял? И за это ваш царь-отец пообещал вам трон? Точнее, тому из трёх сыновей, кто добудет её.

— Верно. — Парень пуще прежнего нахмурил светлые брови, явно не понимая, к чему он клонит.

— Вы хоть понимаете, сколь нелепо это звучит? Начнём с того, что жар-птиц не существует. Это сказка, вымысел.

— Вовсе нет. Я знаю, где они водятся и как их поймать.

— Тогда зачем вам я?

— В тех лесах, где обитают жар-птицы, очень опасно, — вмешался в их разговор Радимир — круглый, пышный, мягкий, как сдоба, мужчина, носящий золотую мантию его светейшества.

Именно к нему — точнее в церковь — обратился царевич Иван с просьбой о помощи. И именно в палатах его светейшества, в стенах Единой Церкви, состоялся этот разговор. Радим хорошо знал Морена, и потому попросил оказать услугу их особому гостю. Но теперь он явно чувствовал, что обстановка накалилась, и весь его тон — бархатный, спокойный — говорил о желании, как можно скорее потушить конфликт, пока тот не разгорелся, перейдя в ссору.

— Лес тот дикий, — вставил слово царевич. — Врановые пущи, слышали о таких? Там водится прорва нечисти. Мне нужен сопровождающий.

— Охранник? — тут уже уловил суть Морен.

— Можете считать себя таковым, коли хотите, — Иван источал недовольство всем своим видом.

— Врановые пущи, насколько я помню, находятся на территории вашего царства. Так может, проще послать туда прорву ратников, прочесать лес?

— Прорва ратников, как вы выразились, поднимет прорву шума и только напугает её. Чтобы выманить и поймать жар-птицу, нужно действовать тихо.

Морену вновь захотелось рассмеяться ему в лицо. Вся эта затея казалась детским лепетом, неудачной шуткой. Какой царь отдаст корону за мифическую птицу, пусть, по слухам, и наделённую волшебной силой? Морен мог прямо сейчас озвучить этому пареньку целый перечень причин, почему требование его отца звучит нелепо, но был ли в том хоть какой-то смысл?

— Морен, — крайне миролюбиво и почти ласково обратился к нему Радим. — От тебя требуется всего лишь сопровождение. Если вы не найдёте эту… жар-птицу, то будет не твоя ответственность. К тому же Иван платит половину вперёд.

Царевич хмуро кивнул, подтверждая сказанное. И Морен согласился.

Следующая их встреча состоялась спустя два дня у границы Врановых пущ. Царевич был всё в том же песочного цвета кафтане с золочёной нитью, рисующей лиственный узор, и на светлом же, буланом жеребце — редкая и дорогая масть. За спиной Ивана висел колчан со стрелами, а к луке седла крепился налучник с боевым луком, — Морен понадеялся, что царевич умеет им пользоваться. Поприветствовав Скитальца, он сразу же направил коня по тропе в чащу леса, точно в самом деле знал верную дорогу. Ни одного сопровождающего с ним не было.

— Не боишься путешествовать один, да ещё и по чужим землям? — спросил его Морен, когда они углубились в чащобу.

— Я могу за себя постоять, — с достоинством ответил Иван. — Не словом — так золотом, не золотом — так мечом.

Морен хмыкнул, вполне веря ему.

Врановые пущи тянулись вдоль границы Радеи, но большая их часть простиралась на территории Визарийского царства — как раз оттуда родом и был царевич Иван. Визария считалась одним из вассальных государств Радеи, и на бумаге подчинялась ей и её правителям. Но на деле так было лишь при Велеславе. Сейчас вассальные государства жили сами по себе, лишь платили дань, да обязаны были предоставить войско в случае войны. А поскольку последних не случалось уже три сотни лет, никто не мог сказать наверняка, выполнят ли вассальные царства свои обязательства в тот день, когда война случится.

Однако статус вассальных делал границы прилегающих к Радеи государств весьма размытыми. Люди спокойно перебирались из одного царства и княжества в другое, и никто не мог воспрепятствовать им в этом, даже если соседние государства враждовали. Но Морена никогда не интересовала политика, поэтому покуда не менялись и не переписывались карты, ему не было дело до отношений правителей и государств друг с другом.

Но он знал, что люди избегали Врановых пущ и не селились рядом с ними, и дело тут вовсе не в пограничье. Это был дикий, непроходимый лес, опасный уже сам по себе из-за скрытых рытвин и поросших травой буреломов. Все тропы, что когда-то вели через него, давно затянуло кустарником да молодым подлеском. Лапищи елей склонялись низко, едва не касаясь опавшей листвы, и частенько преграждали путь, а дубы-исполины корнями разрывали землю. Буйствующий мох поглощал стволы, ветви, рваными лоскутьями свисал с наклоненных сучьев, пожирал поваленные бурей сосны и осины, из-за чего те стали похожи на причудливые холмы. А сквозь густую траву да низкие кустарники едва-едва угадывалась сырая земля, усыпанная иголками и пожухлой листвой. Лошадей приходилось вести шагом, дабы они не сломали ноги в какой-нибудь рытвине или не свалились ненароком в яругу, внезапно возникшую на пути. Единожды так едва не случилось — Иван не заметил провала из-за густых кустов брусники, сквозь которые пришлось пробираться, дабы не сойти с едва-едва угадывающейся тропы. К счастью, конь его оказался умнее и вовремя замедлил шаг. А в другой раз уже серый жеребец Морена оступился, провалившись копытом в бурный ручеёк, скрытый за обломанными ветками и опавшей листвой. Но то были лишь те опасности, что таил в себе лес, а где-то в чаще, под скрывающим солнце пологом, наверняка прятались волки и проклятые.