Скитания души неприкаянной

Глава 7. Нюхом, слухом, мягкой поступью

...Собственно, прошло уже несколько дней. Я написала все, что уже увидела и пока меня совершенно не тянет никуда уходить из реальности. Очень странно стали проходить мои вылазки. Я ухожу -- и проваливаюсь, совершенно теряя из памяти огромный кусок времени -- все то время, что проходит в дороге из Троицка до Москвы. Если бы не моя автоматическая реакция просыпаться на повороте перед конечной -- выработанная годами и вытягивающая меня в себя... Мне страшно, если честно, выходить в эту черную дыру. Буду ли я продолжать писать эту книгу -- я не знаю. Может быть, я попробую придумывать, как нормальные писатели -- ведь совсем без творчества я уже не могу. Пожелайте мне удачи.

   И все-таки, бесноватым не доверяйте -- они могут нести в себе не только меня.

Почему я такая упрямая? Ведь мне совсем, совсем не хочется больше путешествовать таким образом — словно что-то отвращает меня от этого и противиться этому нет сил. Так я думала, пока получше себя не узнала. Оказывается, силы есть — упрямство называются, ослиное упрямство. Будем знакомы. Вообще, не люблю оставлять дело на полпути.

С такими мыслями я снова, собравшись и вздохнув напоследок (ну ослиное упрямство!), закрыла глаза.

Меня снова встречала темнота и пустота. Я, как и прежде, висела посреди непонятно чего. Вспомнился разговор, уже давно, с одним человеком, что говорил, будто вселяться можно в разных существ. И, действительно, что это я всегда человеком ограничивалась? Ну-с, попробуем. И я, тихо скользя, стала представлять себе желаемое — тепло, солнце, безмятежность и ловкость. Перед моим внутренним взглядом расстилалась саванна с низкими деревьями с широкой кроной, с неглубокой тенью под этими кронами, жарким солнцем и редкой травой, пробивающейся сквозь песок. И мне настолько сильно понравилось увиденное — своей безмятежностью и спокойствием, что я всей душой устремилась туда — к солнышку, к тишине замершего от жары мира. И почувствовала отклик. Я лежала на ветках раскидистой кроны дерева, довольно сощурив глаза и наслаждаясь теплом, в животе приятно урчало и даже детеныши, играющие неподалеку, только чуть отнимали внимание. Лениво перекатившись, я вольно раскинула лапы, давая им отдых от недавней гонки. Хорошо. Солнце просвечивало сквозь листву и приятно ласкало кожу. Двигаться не хотелось — каждая мышца, казалось, наслаждается отдыхом. Я зевнула, прижав от удовольствия уши. А, собственно, кто — я? — лениво и нехотя всплыл в голове вопрос. Всплыл и пропал, сметенный безмятежностью существования. Я полежала еще, ощущая непривычную пустоту в голове и испуганно подскочила. Маманя! Я — это я. Не вот это вот, безмятежное, а я, Я! Юля, человек, родилась в двадцатом веке от рождества Христова, живу в городе Троицке, езжу на работу, чем, кстати, сейчас и занимаюсь — закрыла глаза и всего лишь нахожусь в чужом теле. Хвост нервно бил по бокам, а уши гладко прижались к голове, от страха в горле родилось утробное урчание — я ж чуть не забыла себя. Ой, маманя, это ж надо так попасться! Переход был таким плавным и естественным, что не оставил никаких ощущений, а здешнему обитателю я совсем не мешаю — он, похоже, вообще меня не осознает, когда я не испытываю сильных чувств. Вот и сейчас — вспомнив, кто я и где, я успокоилась и тело, в котором я обреталась, тоже спокойно улеглось. Да, животное, принявшее меня, меня не осознает — это вам не человек. У человека я явно ощущала себя гостем, а здесь — словно я и стала обладателем этого тела — никакого сопротивления, не нужно побуждать, уговаривать, находить компромиссы — животное само с радостью принимает меня. Так легко, что даже страшно. Меня пугает такая покорность. Но что делать, осмотримся. Итак, я — гепард. Самочка гепарда. Очень красивая, гибкая и сильная, стремительная и безмятежная. Мамочка. Обретя снова себя в этой безмятежности и отсутствии привычного разумного пространства, я успокоилась и позволила настроению самочки снова унести себя. Это было полнейшее, ничем не омрачаемое блаженство! Я привыкла думать — постоянно что-то обдумывать, комбинировать, осмыслять — мне даже одной последовательно развивающейся мысли не хватало — я обдумывала сразу несколько слоев мыслей — пересекая размышления и создавая целую матрицу мысли. Это стало настолько привычным, что я уже и забыла — какая это нагрузка на мозг, как это выматывает, держа в постоянном напряжении. Ну, как процессор на пике математических расчетов. Недаром именно для них покупаются самые высокопроизводительные процессоры, рядом с которыми игровые — нервно затягиваются гашишем в уголке. Так вот — здесь, будучи гепардом — я не думала вообще, отдавшись на волю инстинктов, оставляя лишь маленький ручеек мыслей, чтобы совсем себя не потерять — что было весьма реально в этом разумном вакууме. Я наслаждалась солнцем и изредка оглядывала территорию, высматривая возможную опасность для малышей, нежилась на ветках и пружинисто спрыгивала на травку. Прохаживалась под тенью и валялась на песке. Мне было необычайно хорошою. И почему я не родилась гепардом? Ведь буддисты верят, что души могут воплощаться в животных, даже в камнях и деревьях. По моим ощущениям, ничего общего осознанное пространство гепарда с осознанным пространством человека не имеет. Надо будет потом смотаться к Мурлеське — посмотреть, чем ее самосознание отличается от этой дикой кошки. У Мурлеськи его явно побольше, но, помнится, давно было замечено, что животные, живущие с человеком, словно сами умнеют. Заражаются разумностью, так сказать. Или это просто мне такой экземпляр попался? Темнело, я загнала детенышей спать и тихо развалилсь, прикрывая их от опасностей. Солнце быстро скрылось за горизонтом и только тонкая золотая полоска показывала, где оно недавно было. Жара спала, превратившись в прохладу. Звуки окружающей среды, приглушенные днем, сейчас набирали силу — шорохи, потрескивания, свисты и тявкание, ворчание и скулеж. Саванна наполнилась движением. То тут, то там я видела возникающие на миг и тут же пропадающие силуэты, мимо меня проносились птички и летучие мыши, в траве прыгали насекомые, сбоку кто-то кем-то с увлечением хрустел. Я лениво повернула туда голову — бывший там мне был не опасен — он был меньше и трусливее. Мимо пробежала, трусливо поджав хвост, гиена. Я недовольно заворчала — она нарушала мою территорию. Гиена пришпорила и скрылась из глаз. Я снова сонно прикрыла глаза — хорошо!Я тихонько вышла из тела гепарда и осмотрела с благодарностью гостеприимного хозяина — она тихо лежала, свесив хвост и откинув заднюю лапу. Детеныши уже давно заснули. Над саванной царствовала ночь. Пожалуй... Пожалуй, я еще захочу так отдохнуть — мне понравилось. Потихоньку набирала обороты мысль, привычно загружая мою несчастную голову — ну точно, форменный процессор. Может, опять в гепарда? Я оглянулась. … Нет, пожалуй, это слишком просто — на несколько часов целительно, но на несколько лет — да я ж с ума сойду, не будучи способной мыслить. Бр-р, даже представлять не хочу.