Скитания Иннокентия

КНИГА ПЕРВАЯ. ИСТОКИ ИННОКЕНТИЯ. Глава первая. Прелюдия к рождению смерти.

1.

Знакомство девушки Светланы с парнем Сергеем, в последствии ставших родителями мальчика Иннокентия, случилось во времена заката Советского Союза, и несмотря на то, что Иннокентий появился на свет уже под самый занавес жизни Советского Союза, корни жизни самого Иннокентия, как и его родителей, были в полной мере напитаны соками Советской почвы. Так что даже после того, как Союз Советских Социалистических Республик прекратил свое существование, как геополитическая реальность, он все же продолжал жить в рожденных на его территории людях – в их телах, в их душах и мыслях, в их жизнях. По мнению разбирающихся в этом людей, человек, в основном, на всю оставшуюся жизнь остается тем, кем он успел стать до первых пяти лет своей жизни, так что как Иннокентия, так и всех его сограждан по их общей бывшей Советской Родине, без какой-либо натяжки можно называть советскими людьми. Советский человек – единственное и неповторимое, своеобразное и несравненное явление в истории человечества: советский человек – это Советский Союз в миниатюре, а Советский Союз – это, так сказать, советский человек в полный рост, человек в государственном масштабе.

И если отбросить шаблонные, в основном негативные, смыслы, напластованные на определении «тоталитарное государство», то можно обнаружить, что, по крайней мере, в случае с Советским Союзом тоталитарное государство – это просто государство, слившееся воедино, то есть тотально слившееся с человеком и наоборот, человек, тотально слившийся с государством. И основной стержень такого государства, то есть его основная, подсознательная идеология, это вовсе не какая-то идеология национальная, научно-теоретическая, политическая или еще какая-то, – это просто-напросто идеология именно вот этого вот наиболее полного объединения, слияния человека со своим «родным» государством, когда государство в прямом смысле слова становится одним огромным семейством, объединяющим близких родственников, когда государство становится для человека своего рода божеством, в которого человек не просто верит, а в котором полностью растворяется, во всем и полностью полагаясь на государство, всей душой и телом полностью отдаваясь служению государству-божеству. Именно этот вот религиозный экстаз слияния человека со своим высшим телом-государством, это переживание воплощения Бога в себя-государство-человека, переживание этого божественно-очеловеченного государства и божественно-огосударствленного человека, как переживание чего-то могущественно ощутимого, возвышающего над всем временным и смертным, это своеобразное переживание бессмертия – это и есть основной идеологический лейтмотив существования Советского Союза. Хорошо это или плохо – это вопрос другой, но то, что это редчайшее, может быть, единственное и неповторимое, а потому и интереснейшее, явление в истории, это факт.

И не случайно, что это неповторимое явление Союза Советских Социалистических Республик было апофеозом именно истории Российского государственного строительства, ведь именно в России интересы государства ставились всегда во главу угла, именно в России всегда обожествлялась Высшая Государственная Власть – именно Высшая, в отличие от какой-нибудь местно-боярской и иной вредной прослойки, искажающей идеально-возвышенные отношения между Народом и Высшей Властью, ведь только объединившись с Высшей Властью, Народ мог бы реализовать свои глубочайшие чаяния. И уже с самых первых шагов создания своей новейшей Московской государственности русский народ поставил во главу угла создание идеально-божественного, то есть непобедимо-мощного государства, чему и были посвящены все последующие усилия. Возникшее вдруг ниоткуда малюсенькое Московское государство с невиданной в истории человечества скоростью, легкостью, и, можно сказать, ненасильственностью поглощает в свое лоно все новые и новые народы вместе с их территорией, культурой и своеобразной государственностью. Что это? Откуда это? Как это? А все дело в том, что Московское государство не столько поглощает, сколько встраивает, приноравливает новоприсоединенные народы, сообразуя и согласовывая своеобразие каждого народа с общегосударственным организмом, и наоборот каждый раз приноравливая общегосударственный организм к своеобразию нового народа, для того, чтобы жизнь в общегосударственном организме протекала наиболее полно и естественно.

Все это стало возможным потому, что знаменитое, совершаемое Московским государством, «собирание земель» было не классической имперской экспансией, когда политически и культурно сформировавшееся государственное образование, объединенное идеей совершенства и превосходства своей культурно-политической идентичности, начинает физически «вширь» распространять и насаждать эту свою, так сказать, «идеальную идентичность», порабощая возможно большее количество территорий и народов идеологией господства своего национально-политического и культурного превосходства, создавая таким образом просто размноженный в колониях образец метрополии. В случае же с Московской «экспансией» все, если можно так сказать, происходило с точностью до наоборот: начав свое разрастание с не замутненной никакой национально-политической конкретикой подсознательной прозрачной идеи о создании бого-человеко-государства, Московия начала в это свое идеологически-государственное бесконечное божественное «ничто» по принципу наибольшей гармонизации целого с его частями встраивать, вживлять все национально-политические и культурные особенности и нюансы народов, присоединяемых к общегосударственному организму. Таким образом, быстро разрастающийся организм будущей Российской империи смог освоить, проанализировать, оценить, отобрать, сопоставить, согласовать, синтезировать и соединить огромное количество образцов государственности: от патриархальных, традиционных и деспотических азиатских до европейского шляхетско-монархического польского и пограничного евразийского стихийно-анархического республиканско-казаческого украинского.