Скользкая дорога

Скользкая дорога

Дорогие читатели, это лайт-версия истории) Не так давно я написала версию 18+, там появились новые сцены и персонажи. Рассказ "Элитный эскорт" можно найти в сети)

***

— Илья, шеф со следующего месяца зарплату всем срежет на пятнадцать процентов. А иначе, говорит, придется закрываться. Мне главбух в курилке рассказала.

— Что поделаешь, Вика, кризис. Пятнадцать процентов — это ведь не смертельно.
— Для меня смертельно. А кое-кого, как всегда, деньги не волнуют…

Здешняя контора меня устраивает. В любой момент могу свалить по собственным делам, появиться в офисе к обеду или вообще не появиться. Шеф на это смотрит сквозь пальцы. Но для Вики, которая торчит тут от звонка до звонка, такие преимущества не имеют особой ценности.

Рабочий день закончен, скоро шесть. Вырубаю комп, завязываю галстук перед зеркалом, надеваю пиджак.

— Идешь вечером куда-нибудь? — интересуется соседка по кабинету.
— В театр.
— С девушкой?
— Разумеется, Викуля. Не переживай, я тебя тоже как-нибудь приглашу.
— Ловлю на слове.

Уходит первая, я слегка задерживаюсь, чтобы не пришлось ее подвозить, она мне достаточно надоела за день.


*****

Подъезжаю к офисному особнячку в самом центре. Светится только окно на втором этаже.

Выбираю номер из списка контактов. Хорошо знакомый голос мгновенно отзывается:

— Я сейчас спускаюсь.

Верзила охранник открывает кованую калитку. Хозяйка опустевшего кабинета садится ко мне в машину.
«Девушке», с которой отправляюсь на премьеру, под пятьдесят. Это не я ее пригласил, а она меня.
Нина Алексеевна, Нина…
Мы водим знакомство уже три года.

— Не против, что я тебя на спектакль вытащила?
— Нет, конечно.
— Режиссер известный, и «Гамлета» теперь так редко ставят.
— Правда?

На премьеру собралась вся бизнес-тусовка. Многие солидные господа здороваются с Ниной, их спутницы пожирают меня глазами. Дамская реакция Нине явно приятна, однако она редко показывается со мной на публике.

Гамлет симпатичный, Офелия тоже ничего, Полоний вообще прикольный. Но сама постановка какая-то мультяшная, не цепляет совершенно. Нина словно невзначай задевает меня локтем. Я кладу руку на ее колено, обтянутое мягкой тканью юбки. Падающий в темный зал свет со сцены обрисовывает тонкий профиль Нины и светлые волосы, уложенные в пышную прическу.

Датский принц заводит свое фирменное бытьилинебыть. Значит, действие близится к экватору. Это радует, тем более что режиссер здорово подсократил текст. А пока можно подремать с открытыми глазами.


*****

На тумбочке у постели — фотография юной блондинки. В ней еще можно угадать черты нынешней Нины Алексеевны. То есть наоборот, в Нине Алексеевне угадать черты светловолосой красавицы, практически Офелии. Какого хрена люди так быстро меняются?

Я снова перевожу взгляд на женщину, которая подрагивает и плавится подо мной. Вот она вскрикивает, впивается пальцами в мои плечи… Потом сажусь на край кровати и привычно спрашиваю:

— Тебе было хорошо?

Бывшая Офелия приподнимается и целует меня в губы.


*****

Распадаюсь на горячие капли, которыми наполнено все вокруг. Капли превращаются в туман, я дышу этим туманом и снова распадаюсь. От меня уже ничего не осталось… Хотя нет, вот ведь моя рука прижата к непробиваемой влажной стене. Ладонь медленно скользит вниз, оставляя след на мутной поверхности. Туман сгущается и темнеет…

Стоп. Это просто душевая кабина. Я сижу, привалившись спиной к стенке. На другой стенке еще видна размытая прозрачная полоса. Сколько времени прошло, интересно? Открываю дверь и оказываюсь в просторной молочно-белой ванной комнате. На крючке рядом с зеркалом — пушистое полотенце и халат.

Все хорошо. Все закончилось. Все нормально.

Выхожу из ванной.
Нина ждет на кухне, по размерам скорее похожей на гостиную в стандартной квартире.
Как обычно, на столе кофе, маленькие бутерброды и что-нибудь сладкое. Сегодня это миндальные пирожные.

Отпиваю кофе… горячий, горько-пряный…
Нина тоже делает пару глотков из своей чашки.

— Почему ты ничего не ешь?

Не будешь ведь объяснять, что меня тошнит от заботы, доброты и внимания. Еще немного, и вывернет наизнанку. Хотя конкретно против Нины я ничего не имею.

— Ты сегодня такой бледный, — грустно говорит она. — Устал? Оставайся до утра, выспишься спокойно. Я приставать не буду, честное слово.

Она все же милая и со своеобразным чувством юмора. Мне нравится слушать ее нежный голос. Всегда нежный, даже если Нина отчитывает по телефону проштрафившихся сотрудников или договаривается с поставщиками. Каким образом она, с таким мягким отношением к людям, построила с нуля крупную фирму и держит все под контролем?

— Извини, в следующий раз с удовольствием…
— Понимаю.

Время расставаться.
В кармане моего пиджака уже лежит конверт.
Можно не пересчитывать, все точно по таксе, а еще одна крупная купюра — сложена пополам. Традиционный подарок.


*****

Когда залезаю в машину, выясняется, что дальше поеду не один. Впрочем, я привык к компании человека, расположившегося на переднем сиденье. Он тощий, с торчащими полуседыми, полурыжими волосами, в потертом полосатом костюме. Почти клоун.

Что ж, погнали!

Скрипучим голосом начинает:

— В кого ты превратился? К чему вся эта грязь… Зачем тебе столько денег?

Дурацкие вопросы. Почти каждый раз одно и то же с разными вариациями. Я заколебался растолковывать очевидные вещи. Трогательная легенда о сестренке, которой нужна операция, и тому подобные сантименты — не мой случай. Однако веские причины всегда найдутся.

Когда был студентом — тесная однушка (очень хотелось пожить отдельно от родителей), подержанная иномарка и навороченный мобильник. Теперь — нормальное жилье, крутая тачка и стильные прибамбасы, вроде швейцарских часов. На часы, правда, тратиться не приходится, презенты от стареющих и пока не стареющих, но безнадежно одиноких клиенток перепадают довольно часто.

— Я, между прочим, никого не обворовываю и не убиваю.
— Да ты сам себя каждый день убиваешь!
— К чему этот пафос?
— Не только сам опускаешься все ниже, но и других разлагаешь. Вокруг тебя кормятся паразиты…
— Это ты об агентстве?

По-моему, агентство отличное. Уже третье по счету, есть с чем сравнивать. Пусть берут свою долю, зато мне работать удобней и безопасней. То, что называется элитным мужским эскортом для состоятельных дам — не так рискованно, как индустрия ночных бабочек или ***-проституция, где сплошной криминал. Но все равно лишние проблемы ни к чему.

У нас для новых клиенток даже просмотр каталога платный.
Приглянулась мордашка, и накачанные мышцы тоже хороши? Желаете связаться со мной? Пожалуйста. Только через агентство.

Мой номер известен некоторым клиенткам, но когда звонят на него в неоговоренное время, просто не отвечаю. Не хочу личных контактов, достаточно постельных.
Да что толку по десятому кругу долбить всякие оправдания перед этим оторванным от реала типом?

Никогда не называет меня по имени... Упорно тыкает. Я отвечаю тем же, хотя по идее следовало бы обращаться к нему по имени-отчеству.

Он всегда был странным. Школьный литератор мужского пола — само по себе странное явление. Сутулый, мрачный, хилый, слегка прихрамывающий. Другие учителя и директриса его терпеть не могли, а нам нравились его уроки. Он презирал учебники и программы, заставлял просто читать книжки и спорить о них. Мы и спорили, не всегда аргументировано, с его точки зрения.
«Я учу вас думать, — напыщенно заявлял он. — А вы…»

Характер у него был тяжелый, но нас это не отталкивало.
Мы тогда не догадывались, что много думать — крайне вредная привычка.
А за пару месяцев до нашего выпускного он повесился в учительской. Все-таки насолил директрисе, которая его вечно гнобила. Скандал в образцовой школе прогремел на весь район.

В последний год бывший классный руководитель частенько приходит ко мне. Всегда не вовремя, когда настроение и так несется под откос. Катается со мной по вечерним-ночным-утренним улицам. Иногда появляется дома. И болтает, болтает, болтает… Мой личный призрак. Прекрасно знаю, что его не существует. Достаточно взять себя в руки, чтобы он навсегда оставил меня в покое.

— Сколько еще собираешься этим заниматься? Тебе двадцать семь стукнуло. Пора подумать о пенсии, — ехидничает он.
— Заткнись! Я выгляжу моложе.
— Не в этом суть.

Сейчас растечется мыслью по древу.

— Сегодня ты чуть не заснул на «Гамлете». Мне было стыдно за тебя. Вспомни, я водил ваш класс на эту величайшую в мире… Даже вы, бестолковые подростки, на время выпали из своей повседневности. Позабыли, как давите прыщи, как скандалите с родителями, как дрочите по ночам, как…
— Фу, как грубо.
— Вы были чистыми, понимающими душами…

Когда-нибудь я его придушу.
Разглагольствует о недосягаемой свободе, одиночестве среди близких по крови, предательстве друзей, плавающей в мутной речной воде сакральной жертве, кладбищенской тяжести выбора, безмолвном черепе с пустыми глазницами…

Резко торможу у обочины.

Он удивленно таращится на меня.

— Тебе плохо, что ли?
— Нет, б**, мне хорошо!

Распахиваю дверцу машины, и внутрь врывается сырой холодный воздух. Сразу становится легче. Минут через пять мы снова в пути. Попутчик поначалу помалкивает, потом возобновляет бесплатную лекцию. Дождь за стеклом то падает крупными каплями, то ненадолго прекращается.

Въезжаем в коттеджный поселок. Останавливаюсь возле крайнего дома.

— Подожди, через час вернусь. Тогда продолжишь.

Металлические ворота плавно открываются.


*****

Попутчик, разумеется, остается в машине, а я захожу в дом.
В холле, отделанном продвинутым дизайнером, неуютно, как и во всем доме.
Дорого. Очень дорого и неуютно.

Камилла выплывает навстречу в распахнутом алом пеньюаре, под которым полыхает бордовое белье.
Еще одна постоянная клиентка.
Постельный прикид каждый раз меняется, но огненная расцветка остается неизменной. Вероятно, Камилла считает: всем смуглым брюнеткам идет такая гамма. Да ни хрена подобного…

Но особенно не идет Камилле имя. Наверно, родители мечтали, что дочка вырастет изящной красоткой. А получилась коренастая кривоногая бабища.
В девяностых она сама таскала клетчатые баулы и торговала на рынке. Теперь у нее сеть магазинов по всему городу.

— Ты опоздал на двадцать минут.
— Я это компенсирую.


*****

Она непременно должна быть сверху.
Навязчивая идея доминирования живет и процветает в мозгах некоторых уродливых самок. Еще хорошо, что ограниченное женское воображение дальше позы всадницы обычно не простирается.

Огромные груди колышутся, трутся о дряблый живот, поросший внизу жестким, как проволока, черным волосом.
О, Камилла, ты можешь присниться только в самом страшном сне…
Прямо какая-то трэш-эротика… Пожалуй, скоро придется глотать стимуляторы. Некоторые «коллеги» без этого уже не могут функционировать.

— Подстилка, — приговаривает, криво усмехаясь. — Все вы продаетесь, стоит только поманить.

Ну, всё, она меня достала!
Пара движений (точнее, три движения), и состоятельная дама оказывается под галантным кавалером.
Сначала пытается сопротивляться, что-то бурчит.

— Еще поговори, сучка!

Быстро затыкается и обмякает.
Так не менее противно, но оттрахать ее по полной программе я обязан.

Программа выполнена. Встаю, стягиваю резинку и швыряю под кровать. Пускай хозяйка убирает. А если побрезгует — прислуга не переломится, утром наведет порядок.

Я нарушил субординацию, чуть ли не впервые за годы работы. Клиентка всегда права, но данная особь вывела из терпения.
Похоже, грубое обращение Камилле внезапно понравилось, во всяком случае, пока я одеваюсь, претензий не предъявляет.
Тащится вслед за мной в холл.
Даже говорит:

— В следующий раз опять тебя возьму.

Спасибо большое, польщен…

Короткие пальцы с квадратными ногтями перебирают купюры. От нее конверта не дождешься, как и приглашения воспользоваться душем. Предпочитает отсчитывать бабло поштучно. Видимо, получает от этого дополнительное удовольствие.


*****

Призрак-педагог еще здесь?
Да, без него не обойтись.

— Ну как, — вопрошает через пару минут, с нескрываемой иронией. — Самоутвердился?

Отвечать неохота.
Машину вдруг заносит влево.

— Следи за дорогой! — верещит он. — Не хватало только тебе в столб врезаться. С кем я тогда буду беседовать?
— Да пошел ты!

Обиженно замолкает, а я действительно начинаю следить за дорогой. Асфальт скользкий после дождя… и сплошные выбоины. Не могут нормальную трассу сделать…
Мой собеседник исчезает без предупреждения.
Даже злость сорвать не на ком.

Наконец-то началась приличная дорога. Теперь уже скоро доберусь домой и завалюсь спать.

Уличный фонарь освещает не особенно приятную сцену.
Какой-то мужик наседает на худенькую девчонку, прижимает ее к белой «девятке». Девчонка машет руками, пытается отбиваться. Предпочитаю не вмешиваться во всякие ночные разборки, но сейчас останавливаюсь:

— Эй, в чем проблема?
— Помогите, пожалуйста…

Голос у нее тонкий, как у котенка.

Мужик, вернее потрепанное жизнью среднестатистическое чмо, оборачивается, смотрит на меня. Видимо, прикидывает свои возможности, загружается в «девятку», хлопает дверцей и газует.
Жаль. Опять не на ком сорваться.

— Садись, подвезу.

Девчонка топчется на месте, но все-таки решается и залезает в машину.

— Куда тебе?

Чуть слышно называет улицу в спальном районе, довольно далеко от моего дома.
Искоса рассматривает салон, украдкой поглядывает на меня.
Наверняка решила, что я преуспевающий бизнесмен или не менее преуспевающий бандит. А я всего-то элитная проститутка, плюс посредственный переводчик с английского и испанского.

— Поздно ты домой возвращаешься.
— Я на дне рождения у подружки была. После села в автобус. Не очень поздно было. Случайно в другую сторону заехала. Телефон отключился, а то бы я хоть маме позвонила. Этот… он обещал подвезти бесплатно. Боялась ехать, но потом подумала, что иначе придется всю ночь на остановке простоять…

В общем, запредельно глупая история. Ребенок первый раз оказался один на улице и заблудился в мегаполисе.

— Тебе сколько лет?
— Девятнадцать… Почти.
— Позвони с моего телефона матери.
— Нет, она ругаться начнет, расспрашивать. Все равно скоро дома буду.
— Как хочешь.

Тоненькая, со свежим личиком и нежной кожей. Когда перестала дрожать и отошла от пережитого страха, стало видно, что хорошенькая.
А потом окажется примерно такой, как Нина Алексеевна. И это еще лучший вариант. Или, если предположить, что все сложится благополучно с обывательской точки зрения, найдет какого-никакого мужа, нарожает детей, заплывет жиром и покроется целлюлитом. Хотя какое мое дело…

Подъезжаем к ее дому. Совершенно неожиданно для себя спрашиваю:

— Тебе можно будет позвонить?

Она, слегка запинаясь, диктует номер.
Вот на фига он мне понадобился?


*****

Спать уже не хочется.

У меня есть ключ от чердака…
Выйти ночью на плоскую крышу — настоящее удовольствие, и я к нему довольно часто возвращаюсь.

Город внизу мерцает цветными огнями, торопится ухватить остатки отпущенных ему ночных наслаждений.

Когда не видно четких границ между небом и землей, накатывает чувство абсолютной свободы...


*****

Назавтра я практически все знаю о Майе; в наше время люди существуют, словно под микроскопом. Знаю номер ее квартиры, то, что живет с матерью, учится в институте (смогла поступить на бюджетный, получается, не дура). А что еще узнаешь о таком простеньком существе? Вся как на ладони, свежий листок, выглянувший на свет нынешней весной.

Сам себе удивляясь, звоню ей, она соглашается встретиться, и меня это почему-то несказанно радует… Что за фигня?


*****

Несколько часов, проведенных в кафе, потом в парке, куда она меня потянула…
Тепло почти по-летнему, в парке полно народа — декретниц с колясками, медлительных пенсионеров... По аллеям семенят доморощенные спортсмены, снуют велосипедисты. Майя показывает какие-то фонтанчики, заброшенные аттракционы, полянки, где в детстве играла с подружками. Наверно, считает, что мне это дико интересно. Так глупо и банально, но мне совсем не хочется отсюда уходить.

Первый раз мы целуемся на скамейке под деревом. Мимо пробегает лохматая собачонка, волоча за собой поводок, следом несется хозяйка.


*****

Теперь мы в моей квартире, девочка доверчиво переступает порог.
Включаю и почти сразу выключаю свет.

Она такая неловкая, испуганная, с прохладной кожей и слабыми руками.
Сама невинность…


*****

— И кто был первопроходцем?
— Кем?
— Кто у тебя был до меня?

Даже в темноте видно, как у нее краснеют щеки и уши.

— Одноклассник. На выпускном. Там шампанское было и вино. Все напились, а он признался, что с четвертого класса меня любил… Но мы больше ни разу не встречались.

Святая простота! Ладно, хоть один шустрый перец воспользовался ситуацией, не целый класс.

А чего я ждал? Восемнадцатилетние девственницы не такая уж редкость, во всяком случае, мне в студенческие годы попадались. Однако какая, в сущности, разница? Особенно мне, у которого каждый квадратный сантиметр тела продан и перепродан бесчисленное множество раз.

— Я вызову тебе такси.

Стоит в прихожей, уже полностью одетая и сияющая. Нерешительно шевелит губами.

— Хочешь что-то сказать?

Поднимается на цыпочки, закидывает тонкие руки мне на плечи.

— Я никогда не видела таких красивых парней. Только в журналах и рекламе.
— Это всё?
— Ты мне позвонишь?..


*****

Позвонить или нет? Вопрос пустяковый, но почему-то не могу на него ответить.
Глупый маленький котенок... А может, шанс все изменить? Последний шанс. Да почему, собственно, последний?

Сама позвонила через три дня. Я спокойно слушал мелодию мобильника.
В агентстве взял тайм-аут, сказал, что уезжаю дней на десять.

За квартиру осталось выплатить совсем немного… Кстати, почему бы не поискать другую контору, где нормальные расценки на переводы?

Примечательный факт: за целую неделю призрак ни разу не появился…

А вот теперь Майя не отвечает на мои бесконечные звонки.


*****


Солнечная суббота, небо синее, как глаза Майи. Знакомый двор, только не ночной, а залитый ярким светом.

Небольшая толпа у подъезда, в основном из пожилых женщин и мамаш с детишками… К стене прислонена крышка гроба, чуть подальше стоит автобус. Всегда от подобных сцен становится холодно. Вылезаю из машины, приближаюсь, словно загипнотизированный.

Старушка тихонько объясняет женщине, подошедшей одновременно со мной:

— Девочка из сороковой квартиры… Возвращалась из института. Не заметила, как машина с улицы завернула. Прямо здесь. Темно было.
— Такая молоденькая…

У меня в горле что-то сжимается. По асфальту, по светло-голубому автобусу начинают метаться зеленоватые пятна. Кое-как выбираюсь из толпы.

Остаться, чтобы увидеть мертвую девочку в прямоугольной коробке — невозможно.
Сажусь за руль и трогаюсь с места.

Пусть бы появился мой попутчик… Но сегодня он не вернется точно.

Больше никого и ничего нет.