Скотские времена

Скотские времена

Строго 18+

Осторожно! Присутствует ненормативная лексика.

Мы проиграли. Наше короткое противостояние было полностью разгромлено. Жалкие остатки нашей потрепанной банды были заточены в клетках на складах, теперь принадлежащих победившей группировки. Проведя три ужасных дня в этой клетки, среди других отчаявшихся людей, я с трудом могла вспомнить, что мотивировало меня вступить в борьбу за этот полуразрушенный, напоминающий большую помойку, город. Наверное, это было желание жить. Жить. Сейчас, как никогда раньше, мне остро хотелось жить. По сути, мы не были ничем лучше победившей группировки, и мы просто оказались слабее. И сегодня нас убьют. Мы никому не нужны. Жалкие остатки - лишние рты. Многие из нас ранены, многие находятся на грани безумия, кто-то ушел в глубокую апатию. Все кончено. Мы проиграли само право на жизнь. Как стаи бездомных собак воюющих за помойку. Вот во что превратилась жизнь человека. Казалось бы, что и бороться, по существу, не за что, будущего все равно нет. Но почему же сейчас так хочется жить?

Нас начали выводить. Как нас убьют? Патроны тратить не будут. Они нужны для защиты отвоеванной территории. Ужас пробирает мурашками мою кожу. Я выхожу из клетки, ноги едва слушаются. Попытаться бежать – бессмысленно. Стоящие по краям бандиты поймают меня сразу же и переломают все кости, потом просто разобьют череп. Я вижу жажду крови в их глазах. Но, если бы победили мы, то поступили бы точно так же. Озверевшие отбросы общества. Другие бы просто не выжили на этих грязных улицах жизни.

На мне останавливается взгляд одного из командиров. Он берет меня за предплечье и наклоняется к моему уху.

- Ты слишком миленькая, чтобы подохнуть. Хочешь жить? – его голос хрипит, пахнет от него алкоголем, табаком и потом.

Я подымаю глаза и вижу уродливое, покрытое шрамами лицо, коротко стриженные волосы торчат только на макушке. Он больше и сильнее меня в несколько раз. Удрать от него не удастся. Что лучше: умереть или отдать ему себя на растерзание? В груди щемит от желания жить.

- Да, – выдыхаю я едва слышно.

По его лицу расползается омерзительная улыбка. Но он уводит меня от марша смертников. Хотя маршем это ничтожное зрелище может назвать только поэтический ум. Главное, что он уводит меня от смерти, сейчас. Я понимаю, что, возможно, он убьет меня позднее, когда наиграется. Это было бы логично в условиях современной жизни. Когда каждый за себя.

Меня приводят в железный сарайчик. Сейчас это настоящая роскошь иметь свой железный сарайчик. Небольшая лампочка бросает маленький круг света на пол. Темные углы так и остаются в темноте. Я различаю стол и стул, чайник, какие-то вещи валяются на столе, стуле и в углах. Большой грязный матрас лежит на полу. Он толкает меня к нему. Торопится.

- Давненько не имел приличных девок, - словно оправдывая свою поспешность, говорит он, лапая большими ручищами мое тело.

Я молчу. Он не бьет меня, это хорошо, это лучшее, на что я могла надеяться.

Навалившись сверху, он целуют мою шею, грудь. Жадно, как оголодавший. Его рука залезает мне в белье. Он не пытается меня возбудить или доставить удовольствие, просто доводит себя до разлагающего сознание желания. Он сбрасывает с себя одежду: дранные джинсы и кожаную жилетку. Снимает джинсы с меня.

Входит. Больно. Я ни чувствую никакого возбуждения. Липкий страх все еще сковывает меня. Я просто слежу за движениями этого большого животного на мне. Он хрипло дышит, двигается сильно и грубо. От толчков и его веса мое дыхание прерывисто. Возможно, из-за этого ему кажется, что я получаю удовольствие. Все закончилось быстро. Мне очень повезло с ним, никаких побоев… Он уже завалился на спину рядом со мной. Мне холодно и противно, но я жива. И моя жизнь сейчас зависит от этого человека.

Через какое-то время, может, прошло пять минут, а может несколько часов, я не понимала, находясь в оцепенении… Он положил свою руку мне на бедро.

- Ты совсем замерзла, малышка, - меня удивляет прозвучавшая в его хриплом голосе нотка нежности, - А глупо было бы умереть, из-за того, что выбрала не тот сброд, а? – он засмеялся, - И что ты там делала? Кто тебя трахал?

- Я ни кому не принадлежала, если ты об этом, - мой голос показался мне глухим и безжизненным.

- Слабо в это вериться. Уж точно тебя не кашеварить взяли. Шпионка?

- Нет. Я снайпер.

- Ты? – он снова хрипло засмеялся. Закурил. - Придвинься, замерзла же.

Я придвинулась, но не из-за желания согреться, а из-за понимания, что хозяина ситуации не стоит ничем раздражать. Надо быть послушной девочкой.

- Сейчас докурю и трахну тебя еще разок, а то я быстро управился, ты не успела кончить. Потом мне надо будет уйти. Придется тебя запереть здесь. Не выдумывай тут никаких глупостей, поняла? А то прибью сразу.

- Да, - ответила я, но потом тихо добавила – я не могу кончить, мне страшно, - я поняла, что просто не могу сейчас разыгрывать оргазм, лучше сказать об этом честно.

- Веди себя хорошо, и бояться будет нечего. Я крайне редко бью женщин.

Он докурил, затушил сигарету об пол.

Развернулся ко мне и стал трогать мое тело. Очевидно, он был из тех мужчин, которым особенно нравится женская грудь. Он снова жадно припал к ней губами. Его ласки были очень грубыми и эгоистичными. Достаточно возбудившись, он попросил меня встать на колени. Потом он вошел в меня, мое тело снова ответило болью. Он двигался грубо, то сжимая руками мои бедра, то трогая грудь, или тянул за мои черные длинные волосы. Потом опершись руками на меня, он поменял угол, под которым двигался его член во мне. Я поняла, что он прислушивается к моей реакции, видимо, все-таки желая доставить мне удовольствие. Я искренне попыталась расслабиться и сконцентрировать свое внимание на его движениях внутри меня что бы природа взяла свое. У меня начало получаться, он почувствовал, что мое тело расслабилось. Тогда он притянул меня к себе, прижал крепко.