Слабоумие и отвага, или Путешествие на планету Чукотка

Маяк Дежнёва

Маяк Дежнёва

9 августа

Подъем дежурных в 4 утра, остальной группы - в 5, но так как я живу в палатке с дежурными, проснулась я тоже рано. Хотя, мне надо довольно много времени утром - я каждый день мучаюсь с надеванием линз, и не всегда вставить их получается с первого раза. Я протираю руки и глаза влажными салфетками, сажусь в спальнике так, чтобы поставить зеркальце на складке, и изворачиваюсь так, чтобы видеть себя в нём. Это очень неудобно, и порой я трачу на это слишком много времени. И вот в первый же день, пока я исполняю этот свой ритуал, я вдруг слышу, как ребята в первый раз отгоняют медведя - свистком и криками. Помимо Эхо и Наташи встали ещё Лёша и Ваня - они всегда просыпаются довольно рано и составляют компанию дежурным. Первая встреча с медведем прошла для нас успешно - хищник прошел около бочек совсем недалеко от лагеря, но не рискнул приближаться ближе - что-что, а шуметь мы умеем.

Чуть-чуть моросит дождь, туманно. Выходим после завтрака около 7 часов, выдвигаемся в сторону посёлка Уэлен, но по дороге собираемся зайти на маяк Дежнёва - ближайшую точку к самому мысу, куда можно подойти. Сейчас довольно холодно, и я надеваю резиновый комбинезон поверх камуфляжных штанов, а сверху - флиску и ветровку, о чем позже пожалею - в резине настолько сильно потеешь, что очень скоро вся одежда под резиной мокрая насквозь. Хорошо хоть я взяла неопреновые носки - этот материал моментально промокает, но использует тепло ног, чтобы согреть впитанную воду и тем самым быть все время теплым, то есть тебе мокро, но хотя бы тепло. Итак, наконец-то мы выходим в туманную тундру. Что такое тундра? Это бескрайнее поле, иногда холмистое, иногда разрезаемое руслами рек. Идём в основном по болоту. Что такое здешнее болото? Это просто мягкая водянистая почва, покрытая то мхом, то травой. Иногда просто хлюпаешь по воде, иногда проваливаешься по щиколотку. В болотниках, конечно, очень жарко, но хорошо хоть, можно наступать везде. Не скрою, с самого начала идти мне довольно тяжело. То ли я к новому рюкзаку не привыкла, то ли он плохо затянут, то ли мне велик, то ли 30 кг тащить непривычно, но тащить на себе свой рюкзак действительно тяжело. Обычно в горах я его практически не замечаю, ну по крайней мере не могу сказать, чтобы он меня сильно напрягал, а здесь я действительно ощущаю свой рюкзак как тяжелый груз, который мешает и давит. Тяжелее всего идти по высокой траве - не видишь, куда наступаешь, и болото в такой траве обычно глубже. И ещё по стланику из карликовых деревьев - за них цепляешься ногами. По камням тоже не особо в радость - в мокрых резиновых сапогах скользишь и чувствуешь каждый острый камешек. Это вам не удобные треккинговые ботинки с твердой подошвой и фиксированным голеностопом! В каком-то месте стланик обходим прямо по реке, идя по ней против течения, но даже это проще, чем по такому берегу. Почувствовав, что по дну мелкой реки идти довольно просто, только немного медленнее, я часто обхожу таким образом изматывающее болото. В реке хоть видишь, куда наступаешь, и не проваливаешься.

Я повесила на шею свисток, чтобы в случае встречи с медведем его отпугнуть. Но вместо меня в него постоянно дует ветер, и я иду, сопровождаемая тихим, едва слышным посвистыванием. Юля поступила более радикально – она повесила на шею колокольчик. «Тебе повезло, что у тебя уже есть прозвище, Радуга, - говорит Шухер, - а то прилепилось бы тебе новое, с твоим колокольчиком… Догадываешься?». Надо сказать, Юля подходит к вопросу медведей ответственнее всех. Она всегда держит при себе и колокольчик, и свисток, и регулярно время от времени свистит, неважно, идет ли она рядом с остальными или отходит куда-то сама. Зато по звону колокольчика и свисту свистка всегда можно знать, где сейчас Юля.

Маяк Дежнёва находится несколько в стороне от нашего пути к Уэлену, поэтому тащить к маяку рюкзаки нет смысла. Так как людей здесь всё равно нет, мы скидываем их по пути, примерно там, где планируем ночевать, а сами идём искать маяк. Идти туда всего четыре километра, но по болоту это немало. Мне очень хочется есть, именно сладкого. Чтобы облегчить рюкзаки, и чтобы не было перевеса, сладкое мы в Москве не закупали, а местные сладости оказались нам не по карману. Например, в Лаврентия мы купили два пакета самого простого печенья "топлёное молоко" и отдали за них 1200р... На 10 человек это пару раз съесть по несколько печенек. И вот сейчас, в первый же ходовой день, я понимаю, как мне не хватает сладкого, при том что в Москве я его практически не ем. А здесь - с первого же дня все мои мечты только о сладком.

Маяк найти оказывается не так просто. По навигатору он вроде бы рядом, но мы не рассчитывали на настолько холмистую местность. Приходится сначала подниматься на каждую сопку, потом довольно долго спускаться. Где-то вдалеке виднеется океан, и из облаков выглядывает, как будто паря в небе, остров Ратманова - самая восточная точка России. В ясную погоду отсюда через Берингов пролив должно быть видно Аляску - но бывает ли здесь когда-то ясная погода? Мы долго идём по довольно однообразному холму, хорошо хоть без рюкзаков, и я успеваю даже собирать цветы по пути. Вдруг слышатся радостные возгласы тех, кто идёт впереди, а затем, откуда-то снизу, как будто построенный на самом берегу, появляется и сам маяк Дежнёва. Вид этого места величественный, даже какой-то одновременно и грозный, и восторженный, торжественный. Как и все места, к которым добавляется приставка "самый". Как и особо выдающиеся люди, осознающие свою уникальность, так и "самые" места - они как будто знают об этом и гордятся этим, и пропитывают всю атмосферу своей славой. Слева - всё такой же черный и неприступный мыс Дежнёва, по всему побережью спускаются в океан чёрно-серые скалы. Пахнет морем, ветер сдувает. Маяк нес здесь когда-то свою службу - он был знаком мореплавателям, что здесь скалы, и судно может разбиться, и памятником Семёну Дежнёву. На памятной табличке написано: "Объект культурного наследия федерального значения. Памятник Дежнёву Семёну Ивановичу, 1955 г." Памятник этот в плачевном и довольно заброшенном состоянии, внутри только куча мусора. Вряд ли он все еще работает... Железная лестница, по которой можно забраться на маяк, начинается только с его середины, а внизу приставлена обычная стремянка. Она шатается, но залезть на вершину маяка можно. Я выбираюсь на площадку и хватаюсь за поручни, чтобы порыв ветра не сбил меня отсюда. Ветер как будто подхватывает меня и переносит во время великих открытий, когда первооткрыватели подолгу планировали и готовили свои экспедиции, и в итоге, претерпев множество лишений, добирались до своей цели - они ступали туда, где не ступала ещё нога человека, видели то, что человек видел впервые. И они были вот здесь, на этом месте, на самой крайней точке материка. Они не зря прожили свою жизнь, потому что даже теперь, бывая в этих диких местах, мы вспоминаем их имена, этих храбрых первооткрывателей. Вот и сейчас у нас есть шанс почувствовать себя такими же героями… Я возвращаюсь в наше время, на вершину заброшенного маяка.