Слабоумие и отвага, или Путешествие на планету Чукотка

Река Эндойгуем, перевал Рычвыторан

Река Эндойгуем, перевал Рычвыторан

17 августа

Подъем был резкий, от крика Юли "Готовьте миски, а то остынет!". Я никак не могу вставить линзы. Наташа вылезает из палатки и возвращается с нашими мисками, в которые Юля положила картофельного пюре.

- Кто вылезет из палатки, тому бонус от дежурных! - кричит Юля на весь лагерь.

- Ксю, вылезай, там ложку сгущенки дают, в рот или в какао... - говорит Наташа, залезая в палатку.

Проклятые линзы! Никак не поддаются. Вылезаю в конце концов. На улице тихо, ни дождя, ни ветра. На завтрак пюре с куском паштета и ветчины, какао, ложка сгущенки. Пасмурно, снежных сопок не видно, но зато тихо - Масяня идёт рыбачить. Я стараюсь побыстрее собраться, чтобы поесть морошки. Вчера я ее съела столько, что наконец дошла до стадии "не хочу морошку". И сейчас надо закрепить ощущение сытости, чтобы сегодня не было соблазна останавливаться на морошку, и можно было идти быстрее. Все собрались, ждем Масяню с рыбалки, Наташа собирает ягоды. Меня начинают атаковать комары. В ушах не прекращается жужжание. Сегодня у нас планируются перевал и брод.

- А прикольно на байдарке было бы, - говорит Шалим, сидя на своём собранном рюкзаке и смотря на озеро и впадающую в него реку Эндойгуем.

- Что, тишина, Масянька? - спрашивает Шухер возвращающуюся с рыбалки нашу главную рыбачку.

- Хариус ходит, - отвечает Масяня, - но не идёт.

Наташа подходит ко мне с горстью морошки, голубики и шикши: "На, бери". Лёха скручивает экраны. Я заточила карандаш ножом. Что-то в этом есть очень особенное! Буду теперь всегда писать карандашом и точить его ножом.

Мы идём вверх по реке Эндойгуем, единственной реке, которая впадает в большое озеро Коолен. Идем то по зарослям карликовой ивы, то по руслу реки, свистим от медведей. На одном из привалов Юля раздает неучтенный изюм. Юля - тот ещё хомяк, у Шухера небось научилась. Всегда у нее что-то вкусненькое припасено: то конфеты, то лишняя сгущенка, вдруг из ниоткуда возникающая на завтраке, то изюм. Пейзаж поменялся, в узкой долине реки он стал больше похож на горный, хотя сопки здесь совсем невысокие. Болота попадаются только довольно сухие и твердые, а в основном здесь непроходимые заросли карликовых деревьев, которые проще обойти по воде, чем продираться сквозь них.

- Сегодня третий день, день связи. Надо не забыть отзвониться, - говорит Шухер, когда мы останавливаемся на очередном привале, - А то что, зря спутниковый телефон брали?

- А нам куда, Вов? - спрашивает Масяня, - На сопку полезем?

- По реке, - отвечает Шухер, - чем уже река, тем ближе мы к перевалу. А если лезть сюда на сопку, мы кольцо фигарим, плюс там нет воды. Прямо по реке пойдем, понятнее будет.

Шухер дергает за лямку моего комбинезона, он не отпрыгивает.

- Чё, не резина, что ли? Давай за солнышко, Натаха, - он протягивает Наташе зелёную кружку.

- Вот пропеллер сюда надо, честно, - подхватывает Шалим. Он все время хочет прикрутить к Наташиному комбинезону пропеллер, ну или хотя бы нарисовать. Её и так уже Карлсоном начали называть...

- Ну что там, три часа ещё до обеда? - спрашивает Наташа.

- А ты только после обеда пьешь? - говорит Шухер.

- А что на ужин? - спрашивает Масяня, - костер будет?

- Да хрен его знает, - отвечает Шухер

- Да если по реке идем, то дрова должны быть, - говорит Лёша.

- Ну так если будут, - говорит Шухер, - то и первое, и второе, может ещё рыба будет. Сгущенка как, нормальная была? Я ж её на Дежнёва еще зашакалил. На два года просроченная. Никогда еще не видел просроченной сгущенки. Хотя я на срок годности смотрю обычно.

- Да не, в магазине обычно не на два года, ну на два месяца просроченная бывает, - говорит Эхо.

- Ну вот а мясо это, - говорит Шухер, - разгрузила нас Змея... Двенадцать килограмм мяса было, стало три. В четыре раза усушила, получается.

- И оно вкусное, - поддерживает Эхо.

- Да, и в суп, и под пиво. И специй не пожалела. Даже суп солить не надо...

Чуть-чуть посидели, и снова идём вверх по реке, едва заметно набирая высоту, то продираясь сквозь заросли карликовых деревьев, в этой местности выросших практически с человеческий рост, то шлёпая сапогами по каменистому руслу реки. Сегодня у нас практически весь день мелкая река, с одного берега на другой по ней постоянно переходим, иногда по камням идем, иногда по суше. Жизни мешают только заросли карликовой ивы, она стелется по земле и переплетается ветвями и корнями, идти по ней совершенно невозможно - проще прямо по руслу реки, вверх по реке, по ущелью между сопками.

Со временем деревьев становится всё меньше, и в ущелье начинают преобладать каменные насыпи - почти как в горах. Остаётся всего метров двадцать до очередного привала, мы лезем по огромным камням, они шатаются под ногами, и ноги в сапогах постоянно подворачиваются, и вот Наташа падает прямо лицом в камни, а рюкзак сверху неё. Я подбегаю к ней, следом остальные девчонки. "Дайте бутылку" - говорит она, берёт бутылку и прикладывает ко лбу. Снимаем рюкзак, помогаем перевернуться - у нее на бандане кровь.