Сладость или гадость?

Сладость или гадость?

Сладость или гадость. 

Знаете, что больше всего меня бесит?

Когда на меня не обращают внимания. 

Вернее, не так. 

Иногда это хорошо, когда не обращают внимания. Например, если ты ставишь машину под запрещающий знак. Или проезжаешь на красный свет. Или тихонько просматриваешь ленту Фэйсбук в рабочее время в офисе. 

Вот в такие моменты вообще лишнее внимание ни к чему! 

Но, как назло, именно тогда тебя видят ВСЕ! 

Вот вообще ВСЕ! 

ГИБДД, начальник, коллеги, настойчивые клиенты…

А вот когда тебе хочется, чтоб тебя заметили… И пусть не все. Не надо всех. 

Достаточно одного. 

Единственного. 

Неповторимого. 

Наглого. Самоуверенного. Надменного. Холодного и равнодушного, как Кай, которому в глаз кусочек зеркала попал. Красивого, как… Как… Черт! У меня нет сравнений. Потому что он несравним. 

Он живет на этаж выше. И даже это плохо! Жил бы на этаж ниже, я бы устраивала ему ежедневные  напоминания о себе! Ух, я бы так напомнила!!! С самого утра!!! Чтоб на весь день впечатления! 

А вечером – еще разок! Чтоб ночью не скучал.

Но он живет выше. 

И, судя по всему, на полу у него звукоизоляция. Потому что вопли Оззи не влияют на его проклятое холодное мироощущение никак!

Мы каждый день, два раза, утром и вечером, ездим в одном лифте. 

Вообще-то мне выходить надо на полчаса раньше, и возвращаться тоже, но я регулярно подгадываю так, чтоб попадать с ним в одно замкнутое пространство. 

На работе я получаю выговоры, потому что там прекрасно замечают то, чего не надо. То есть, мои опоздания. И не замечают то, что надо. То есть, мои задержки на полчаса после окончания рабочего дня. Закон подлости во всей красе. Везде. 

Я нервно смотрю на себя в зеркало лифта.

И удивляюсь. 

Я – красивая. Ну как меня можно не заметить? Как можно смотреть на меня, как на пустое место? 

Почему остальные замечают? И приглашают! И смотрят жадно! И вообще! Я – красивая! Ну, пусть не в стандартах красоты, не девяносто-шестьдесят-девяносто! Ну пусть крайние цифры немного больше. Немного! Зато та, что в середине – стандарт! Ну пусть рост у меня не модельный. Кому сейчас нужны модели? 
Ну пусть волосы не шикарно-светлые и не благородно-темные. Зато, словно солнышко поцеловало! Так мама говорит! А я маме верю! 
И вообще! Меня все всегда замечают!

А он – нет!

Вот как с первого раза нашего, когда я забежала в лифт, запыхавшись, схлопнула  мокрый зонт   и услышала холодный, недовольный голос:

- Осторожнее!

***

Я тогда  развернулась, да  так и замерла с открытым неприлично ртом. 

Задохнулась. Сердце даже засбоило. 

Он был невероятен. 

Высокий, очень высокий! Ах! 

Я уперлась носом в идеально наглаженную и сразу видно, что дико дорогую,  рубашку, заскользила взглядом выше. Галстук. Тоже идеальный. Подбородок твердый. Губы. Ах-ах! Какие губы! Сурово сжатые сейчас, но наверняка так умеющие улыбаться… Нос крупный, породистый. Глаза. Ах-ах-ах!

Черные-черные! Упасть, умереть и не встать! 

Я, наверно, на редкость глупо выглядела в тот момент, замерев, как мышь, на которую в упор смотрит кот. Но меня можно понять! Не каждый день образчик всех своих фантазий видишь вживую! Я думала, что такое только в кино бывает!

Но потом этот идеал  снова открыл рот. Голос его был красивым. Очень. А слова…

- Вы не могли бы закрыть рот и встать подальше. С вашего зонта течет вода прямо мне на туфли. 

Я вздрогнула от тона, надменного и холодного, посмотрела вниз, охнув, торопливо отступила, вжимаясь в стенку лифта. 

- Простите пожалуйста, - забормотала торопливо, разглядывая идеально начищенные и явно очень дорогие ботинки и лужу перед ними. – Я возмещу, конечно же…

- Для этого вам придется продать почку, - грубо перебил меня мужчина. 

А я опять открыла рот. В этот раз уже от неожиданности. 

Это что сейчас было? Это он меня… Он меня назвал… Ах, он!

- Сомневаюсь, что моя почка стоит двадцать баксов, - постаравшись скопировать его надменный тон, фыркнула я. И задрала нос. Ну и что, что курносый! Зато с веснушками! И это – мило! Мне так мама говорила! И не только мама! 

- Сомневаюсь, что все, что на вас надето, в совокупности потянет на двадцать баксов. – Все так же хладнокровно парировал он, проигнорировав мой вздернутый нос, - даже если вы здесь разденетесь, это стоимости моих ботинок не покроет!

- Хам! – рявкнула   я, злобно выдерживая надменный черный взгляд. 

Тут открылась дверь на моем этаже, я выскочила, напоследок нарочно так взмахнув мокрым зонтом, чтоб брызги окатили его всего, а не только ботинки баснословной стоимости. 

Перед тем, как двери захлопнулись, я услышала сдавленное ругательство : «Ведьма рыжая!»

Я прибежала домой, бросила сумку и зонт и на нервах побежала в ванную. 

Глянула на себя в зеркало, и… Ох! Вот это видок!

Волосы от влажности кудряшками завились, лицо мокрое, красные щеки, одежда вся влажная. Выглядела я , как мокрая кошка. И да, образ явно не из дорогих. Но все равно, это не значит, что можно мне цедить сквозь зубы такие вещи!

Я спешно вытерлась, вышла из ванной и принялась ходить из угла в угол, вынашивая планы мести. 

Судя по всему, это был именно тот новый сосед, что вселился неделю назад в квартиру надо мной. 

Я прищурилась на потолок. 

Ну что, новый сосед, надеюсь, ты любишь тяжелый металл?

***

Я поправляю остроконечную шляпку на взбитых рыжих волосах, подумав, расстегиваю пуговку на корсаже. Хороший корсаж. Превращает мои «не девяносто» в полные сто десять. 

Подвожу губы вкусным клубничным блеском. 

Победно смотрю на себя в зеркало. 

У тебя нет шансов, гад! 

Задумываюсь, в какой момент моя ненависть переросла во что-то другое? Когда он не среагировал на все мои провокации? И даже на Оззи? Когда я стала подгадывать время, чтоб попасть с ним в один лифт?