Slave To Love

Thorn 1

Он стоял в паре шагов от клетки и разглядывал меня как полновластный хозяин.

Я подтянула ноги к груди, уткнулась лицом в колени и представила, что это происходит не со мной. Но разве забудешься, когда твоё обнажённое тело, втиснутое в железный ящик размером с небольшой комод, дрожит от прохлады ночного бриза, когда ржавые прутья впиваются в спину, а полированное дерево пола, как зеркало в свете луны, отражает то, что до этого ты не доверяла глазам незнакомцев.

В асьенду покупателя меня доставили вечером, на вертолёте. Раздели в домике прислуги, заставили привести себя в порядок и загнали в клетку, словно кошку на выставке, которую хотят продемонстрировать судьям в лучшем виде.

Два мускулистых креола втащили мою тюрьму в просторную спальню хозяина и поставили у распахнутого окна, за которым в лучах заходящего солнца бриллиантами искрилась умопомрачительная панорама океана.

Он приехал вечером. И теперь стоял неподалёку, укрытый тенями и закованный в дорогой костюм, будто рыцарь в доспехи.

— Посмотри на меня, Александра, — приказал он.

Слова царапнули уши выговором коренного жителя Новой Англии, потребовалось несколько секунд на то, чтобы сознание перевело фразу на русский. Я уже слышала этот голос неделю назад, правда лишь через динамик, висящий под потолком когда-то заброшенного, а затем переоборудованного нацистского бункера в Польше, где невольниц готовили к их судьбе. Тогда он произносил гипнотизирующие кодовые фразы, закрепляющие право собственности на моё тело.

Звучало в них и кое-что ещё, что-то знакомое, словно я не раз слышала этот глубокий и пробирающий до глубины души голос. Мы никогда не встречались лицом к лицу, но казалось, что раньше я нередко мечтала о нём подобно другим молоденьким девушкам…

Нет, такого попросту не может быть!

— Исполняй команду! — нетерпеливо бросил мужчина.

Я подняла голову и скосила глаза на высокую фигуру в чёрном. Стоило пошевелиться, как колокольчик, что висел на шёлковой ленте вокруг шеи, звякнул и тут же затих. Господи, неужели меня и правда ждёт участь живой игрушки?!

В тенях лица не различить, но он явно молод, вряд ли старше тридцати пяти, одна ладонь в кармане брюк, другая с нетерпением постукивает кончиками пальцев по бедру. Его поза не кажется наигранной, он производит впечатление человека, который давно не утруждает себя приказами, ведь окружающие итак стремятся предугадать каждое желание своего господина.

А кто бы ещё смог, не таясь прислуги, держать рабыню в своей асьенде? Пусть и в Центральной Америке, но всё же…

Я перевела взгляд и тут же зажмурила глаза. Ширинка его брюк топорщилась как Эверест. И вершина указывала на меня.

Могу представить, какое чудовище он там прячет…

Боже, должно быть так же чувствует себя девственница, оставленная вилланами на потеху злому великану. Предательская влага скользнула по внутренней стороне бедра, и я ещё крепче сжала ноги. Тело выдавало меня, и я ничего не могла с этим поделать. Ментальное программирование, которое пришлось вытерпеть после похищения, давало о себя знать.

— Да, — он втянул носом воздух и выпустил его, смакуя, как пресыщенный гурман, — ты уже возбудилась. «Зеро» не обманул меня, расписывая преимущества своей новой технологии.

— Я не хочу вас, — прошептала я одними лишь губами, но он всё равно услышал.

— Твоё тело думает по-другому, — голос бесстрастный, хозяин просто констатирует факт.

— Я не хочу вас, — в этот раз произнесла правильно, выделив голосом первое слово.

— Разумеется, — согласился он, — поэтому я тебя и купил. Думаешь, меня возбуждают твои идеальные формы, чувственные губы, ровный загар или светлые волосы? Привлекает игра в «подчинение и унижение»? Нет. Манит другое: когда тело рабыни готово удовлетворить желания хозяина, а её разум бунтует. Мне наскучили обычные женщины. Я богат, знаменит, а значит: могу получить любую. С любым размером и формой груди, бёдер, ягодиц, ступней, ушей… С любым разрезом глаз, любым цветом кожи… Любого возраста и социального положения.

— Тогда зачем вам я? — робкая надежда закралась в подсознание. Возможно, удастся его переубедить, воззвать к остаткам человечности и сострадания?

— Затем, что ты не хочешь предначертанной судьбы. Я читал твоё досье. Студентка старших курсов элитного московского университета, дочь влиятельных родителей, добрая, умная девушка, которая, наверняка, мечтала о будущем, о карьере, о любимом муже и детях. Как и любого человека, Бог наделил тебя свободной волей. А вот я забрал у тебя право на выбор.

Он посмотрел на меня, словно ожидал какой-то реакции, но я промолчала. Возбуждение накатывало, словно прилив, и как бы я ни боролась, что бы ни приказывала себе, какие бы отвратительные картины не рисовала в воображении, реальность оказалась проста.

Он показал, что желает меня.

И моё тело, словно запрограммированный механизм, захотело его.

— Перед тобой лежала блестящая дорога, — наконец продолжил он, — но какая ирония судьбы! Теперь ты всего лишь рабыня, моя игрушка. И меня возбуждает истинная, а не притворная непокорность в глубине твоих зелёных глаз. Твоя душа не принимает реальность, а вот тело готово на всё ради моего члена.

— Это неправда! — слова вырвались прежде, чем я успела подумать.

— Да? — хмыкнул он. — Я вижу другое. И возбуждение будет только нарастать. К утру оно станет острее иглы. И даже если я прикажу трём неграм одновременно оттрахать тебя как последнюю сучку, томление плоти не исчезнет до тех пор, пока Я не овладею тобой.

— Ложь, — простонали мои губы.

— Истина, — парировал он. — Но хватит споров.