Sleep alone

Побег из Айовы

Со второго этажа доносились ругань и звон бьющегося стекла. Снова. Эдди выключил воду и прислушался. Все так быстро затихло, что казалось — закончилось. Ему нужно было домыть посуду и закрыть бар, а потом можно ехать домой. Не домой, конечно, а в дешевый гостиничный номер. Дом далеко, там, где посреди песчаной пустоши затерялась выцветающая вывеска: «Рай — Техас!».

Воцарившую тишину вдруг прервал размеренный, легко узнаваемый и оттого мерзкий звук — стук деревянного изголовья кровати о стену. Казалось бы, обычное дело: муж и жена ругались, а теперь наступило бурное примирение. Вот только стук сопровождали короткие вскрики, полные боли и отчаяния, больше похожие на скулеж раненного животного. Слышать их было невыносимо. Эдди с легкостью мог представить стиснутые зубы и закрытые глаза — ее глаза. Бокал из дешевого — как и все вокруг — стекла лопнул в его руке, и осколки впились в кожу, выступила кровь. Краски реальности поблекли, когда он помчался по деревянным ступеням вверх и ворвался в хозяйскую спальню. Он ошибся: глаза Гленды были открыты — широко распахнуты от боли, затерявшейся в пустоте, и больше в них ничего не было. Там, где сияло солнце, солнце погасло. Ее глаза расширились от удивления при виде Эдди на пороге комнаты — там, где его не должно было быть.

Бойд его не заметил. Бойд ничего толком не смог понять, когда неведомая сила сбросила его на пол, и остервенелые удары полетели в его лицо один за другим. Он не смог ее простить, столько долгих лет. Но лицо Бойда вызывало только одно желание — уничтожить эту тварь, посмевшую коснуться ее, причинившую боль ей. Разорвать на куски. Убить.

— Эдди! Эдди, ты же убьешь его! — голос Гленды доносился словно издалека. Лицо Ллойда в крови, его собственные руки и рубашка — в крови. Гленда схватила его за плечо и потянула назад, но отшатнулась, столкнувшись с остекленевшим от ярости взглядом. Ее испуг отрезвил его, вернул к действительности.

— Где документы?

— В кабинете. — Умница, сразу его поняла. — Кабинет закрыт. У тебя рубашка вся в крови!

Закрытая дверь не проблема. Проблема исчезла спустя пару ударов ноги в упор. Наблюдая, как Гленда лихорадочно искала свой паспорт, Эдди уже знал, что делать. Вытереть руки, не забыть в машине сменить рубашку. Убраться из этого дома к чертовой матери!

Гленда не выглядела столь же уверенно; она не понимала сути происходящего, отказывалась осознавать. Металась, пыталась решить, что взять из вещей, пока он криком не остановил, напоминая, что Бойд может очнуться в любой момент, времени на сборы нет. Гленда бросилась было туда, где должна была стоять ее машина, но Эдди поймал за локоть и потянул к пикапу — ее автомобиль он сам отогнал утром механику. У Гленды шок, состояние аффекта, язык не слушался, земля уходила из-под ног. Она привыкла убегать, но от него, а не с ним.

— Зачем ты это делаешь? — Гленда будто очнулась, когда пикап Эдди повернул на главную дорогу. — Зачем ты вмешался? Зачем ты меня снова преследуешь?

Эдди молча смотрел вперед, на дорогу, утопавшую в темноте, и только сильнее сжал руль. Костяшки пальцев белели от его тихой ярости. Гленда пыталась достучаться до него и получить ответы, он — стоически игнорировать ее вопросы. Эдди удалась игра в молчанку до самого бара Блейна.

— Ты с ним спала? — внезапно раздался сухой вопрос.

— Бойд наверняка уже едет за нами, я всю дорогу пыталась поговорить с тобой, а ты спрашиваешь меня о Блейне? Ты точно повредился умом, впрочем, это я знала всегда!

— Думай, что хочешь, дорогая. — Эдди криво усмехнулся, надел ковбойскую шляпу. — Мы поедем туда, где Бойд никого из нас не найдет. — Он вышел из машины и направился в сторону бара. Гленда поспешила за ним, но вдруг остановилась, споткнувшись на ровном месте, — поняла, о чем Эдди ей говорил.

— Только не «Сумеречный остров»! Ни за что! Я не вернусь в это проклятое место, я лучше умру! — Она кинулась к нему, и он обернулся, поправляя свою дурацкую шляпу, поморщился от раздражения и, отмахнувшись от нее, как от назойливой мухи, зашел в бар.

Под вечер у Блейна посетителей прибавлялось, но Энджел не спал, сидел за отдельным столом и играл в Пи-Эс-Пи. Который Гленда ему не дарила — внезапно поняла она. Завидев Эдди, Энджел бегом бросился к нему, а Эдди подхватил его на руки, нахлобучил шляпу на голову смеявшегося от радости мальчика, и быстро опустил на пол — Энджел уже совсем большой, негоже таскать на руках.

Гленде показалось, что она начала сходить с ума. Она была уверена, что Эдди не сможет отыскать ее в Айове, но он нашел. Она верила, что он не сможет узнать про Энджела, но тот радовался Эдди едва ли не больше, чем ей самой: ловил их взгляды, засыпал вопросами. В чем же она ошиблась? Что сделала не так?

— ЭнДжей, как насчет небольшого путешествия на настоящее ковбойское ранчо? — Эдди улыбался, а Гленде хотелось кричать, но она справилась с эмоциями и негромко спросила, все же вложив в тихий голос свое негодование:

— Как ты только что его назвал?

— Только ты могла придумать ему такое дурацкое имя! А ведь сама злилась всю жизнь на Кэтрин! — Эдди пошел на улицу, держа Энджела за руку, и Гленде не осталось ничего другого, кроме как идти за ними. И ничего она не злилась на мать! По крайней мере, не за имя. Как же все это глупо и абсурдно, так наивно. Она назвала сына в честь него. В честь всего хорошего, что когда-то в нем любила.

— Выключи, — прошипела Гленда, когда машина сорвалась с места под звуки тяжелого рока. Ей было нужно успокоиться, собраться с мыслями, понять, что делать дальше и как отделаться от Эдди, а самое главное — куда податься?

— ЭнДжею нравится, — парировал Эдди, приводя самый главный аргумент, который делал спор бесполезным, даже не начавшись, и принялся подпевать, сын подхватил знакомые слова вслед за ним. Гленде захотелось застонать от отчаяния. Она отвернулась к окну и попыталась сосредоточиться на силуэтах домов в ночной темноте.