Слепая Совесть

02.01.

Броня Клавия распадается прогоревшими ломтями, под ней ощутимы болевые импульсы наверняка покрасневшей кожи. Защита еще действует, но уже на пределе. Одежда Стражей привычна к омаа, пропитана им и продержится немного больше. Хотя до конца «строя» обычно и она не доживает.

Клавий шатается, спотыкаясь, почти тащим под руки, но и наши прикосновения для него уже болезненны. Омаа сдержать невозможно.

Беар стоит, закрывшись. Передышка. Проверяю — пока в пределах нормы.

Клавий сжимает зубы.

Следующая треть проходит тяжелее. Беар движется под пятном, да огонь проникает и туда. Защиту взламывают, находя уязвимые пути. Его собственная измененная аура истончается, все больше и больше слабея.

Клавий постоянно отключается — не выдерживает невыносимого жара, условий, к которым не приспособлен организм зрячих. Падает несколько раз — мы с Альбером поднимаем под руки, ставим на ноги, где парень пытается удержаться — но выдерживает лишь несколько мгновений. Переглядываемся омаа.

Нет, так дела не будет. Киваю — Альбер понимает, соглашается. Оглядывается на Беара, но Клавия закрыть важнее. Ступаю вперед, чуть приседаю и взваливаю зрячего на спину, держа за запястья впереди. Альбер помогает правильно разместить.

Сквозь зубы Клавия доносится стон. Прости, друг. Мое тело раскаленное, знаю. Иначе никак.

Одежда плавится и прогорает между нами. Остатки боевой защиты доживают последние мгновения. Вонь паленой кожи ни с чем не спутать. Прибавляю скорость, Альбер прикрывает сзади. Тоже на пределе, пропускает удары, спотыкается.

Острая молния на грани восприятия, почти безотчетно узнаю изгибы колец, изумруды глаз. Как такое возможно? И почему?

Обращаю омаа к Альберу, но тот, похоже, ничего не засек. Или слишком устал, или исключительно мне подарочек.

Не успеваю додумать, как боль пронзает плечо — хотя не заметил, чтобы змея проходила сквозь омаа. Впрочем, ей и не надо, вспоминаю вдруг. Она уже жалила меня туда, и Ноэлия что-то там видела. Нужно будет у эра Мирия спросить, что за бесов Раум. Последняя мысль перед падением.

В глазах темнеет, сверху прижимает не самое худое тело. Ощущаю, как Альбер стягивает его с меня, закрывает. Интересно, хоть кто-нибудь видел змеиную молнию, или решили, будто я сам тут развалился? Сжимаю зубы, ну, Ивен...

Черное марево на грани восприятия. Не сейчас, Овиния. Где моя синяя аура. Нахожу, дуновение прохлады. Забираю у Альбера безвольно обвисшего Клавия, понимая, что и последний Страж вот-вот не выдержит. Не известно, как долго сможет прикрывать.

Собираю силы, делаю последний рывок. Омаа вдруг утихают, исчезают, раскрывая путь. Не могу понять, то ли я вырвался, то ли у них приказ в случае смертельной опасности остановиться.

Пофиг.

По возможности аккуратно сгружаю ношу на траву, едва не падаю рядом. Приближается Лийт, в походе исполняющий обязанности лекаря Стражей и всего, что с нами связано. До уровня Мирия ему, конечно, далеко, но хоть немного помочь должен.

Проверяю Альбера с Беаром, да «строя» уже нет. Слепые стоят по-прежнему в две шеренги, однако омаа свои прибрали.

Вот и все. Надеюсь, я могу идти.

 Ноэлия

Ну что за дурацкая сила так и тянет выглянуть, посмотреть, что происходит, как они там? Переживаю, желудок подводит, иногда кажется, что это мне наказание, а не им. Или предупреждение. Но ведь не мог же Иллариандр так со мной, ведь насколько ласково обнимал вечером? И рассказал столько всего...

Пуся нервно вырывается, прячется под стол, не нравится ей мое состояние. Сижу, что-то верчу в руках, лишь бы отвлечься, только все мысли там, снаружи. Не выдерживаю, подхожу к окну — ничего не видно за шеренгой Слепых, только клубы омаа. Прислушиваюсь, боюсь услышать крики, но доносится лишь гул толпы. Все убеждаю себя, что наказание должно же быть адекватным. Но не зря ведь нас мужчинами Айо всегда пугали. Посмотришь на такое — сразу понимаешь, почему. А я только-только привыкать начала, примиряться со своей участью и новой жизнью!

Стараюсь успокоиться и выровнять дыхание, кто этих Слепых знает, стоят в своем «строю» — но не значит, что не подглядывают. И все равно мечусь меж кроватью и окном, не могу дождаться, когда экзекуция прекратится.

Наконец, какое-то движение, вздох толпы. Вижу, как падает Дарсаль с кем-то на спине. Поднимается. Боже мой! Красные обожженные тела, кое-где обрывки одежды, хватаю куртку, уже у двери останавливаю себя. Не наказали бы его еще сильнее. По щекам льются слезы безысходности, как же это я очутилась здесь?! Чем же богов-то прогневила?!

Вспоминаю, что брала с собой мазь от ожогов, нахожу тюбик. Иллариандр посмеивался на лекарства, да ведь их знаменитого старого лекаря здесь нет! А ожоги — вон они. Это Клавий, наверное.

Что же делать? Не могу решиться, должны же быть у них свои средства лечения от собственных Стражей? Посмеются надо мной.

А впрочем, пусть лучше посмеются. Вдруг все-таки пригодится?

Выглядываю снова, не вижу Дарсаля. Паника захлестывает с головой, ведь он выдержал наказание, прошел, куда его дели? Что еще император придумал?