Ноэлия
В мои покои уже вещи доставлены и даже разложены. Это теперь все время кто-то будет убирать, рыться... пусть даже верные служанки. Императору... И книги успели перенести, расставили в нескольких комнатах. Прохожусь, рассматриваю, надо же, сколько всего набрала! Почему-то не нахожу маленькую, подарок мадам Джанс. Все пересматриваю, даже свою дорожную сумку, аккуратно сложенную в дальней гардеробной, куда отнесли то, что мне здесь якобы не понадобится. Вот насчет брюк я поспорю... но потом, после церемонии.
Перекусываю фруктами из вазы и все-таки прошу Дарсаля отвести меня к фертонам. Не знаю, зачем — просто очередной мостик к прошлой жизни, который страшно отпускать.
Дарсаль почему-то мрачный, зубы стиснуты, хочу расспросить, о чем они там говорили, и не решаюсь.
Неожиданной короткой внутренней лесенкой из небольшого фойе на нашем этаже выходим вниз и почти сразу попадаем в стойла. Удобно, однако! Ух, сколько здесь бурвалей, разных окрасов и размеров, рогатые головы наклоняют, ноздрями пышут, жуть!
Проходим мимо и оказываемся в помещении с фертонами. Свой быстро узнаю, как родной уже! А вон и второй — сразу буря эмоций откуда-то, воспоминания об откате и огне в глазах. Сердце сжимается, словно вместо обретения что-то теряю...
Внутри пусто, голые койки без постелей и пустой стол. Сажусь привычно на свою, Дарсаль у выхода стоит. Молчит. А мне чего-то хочется такого... тянет на сердце, не то сбежать, не то вернуться. Наклоняюсь, под столом засохший цветок купены. Смотрю на Дарсаля, не могу понять, узнал ли.
Беру в руки, обращаться к мрачному охраннику по-прежнему не рискую, зачем-то засовываю цветок в карман. Больше тут ничего, заглядываю в фертон с книгами, пытаюсь осмотреть каждый уголок.
— Вы что-то ищете? — спрашивает Дарсаль, вздрагиваю от неожиданности.
— Да, подарок мадам Джанс. Не нашла у себя. Думала, может быть, завалился куда-то...
Дарсаль
Вспоминаю, да, была книжка. В памяти осталась такой же синей, как и аура Ноэлии. Не обратил тогда на нее особого внимания, а сейчас пойди найди. Пытаюсь высмотреть след, но это не живое существо, ауру которого запоминал специально. Ничего не получается.
— Могла и выпасть, когда фертон перевернулся, — вздыхает Ноэлия, похоже, желая, чтобы разубедил.
— Могла, — соглашаюсь. — Хотя наверняка подобрали бы. Поищем еще, возможно, найдется.
— Никто не взял бы?
Взяли бы, конечно. Если бы чем-то насторожила. Но тогда бы и мне сообщили. Да и сам с высокой долей вероятности заметил бы.
— Без вашего дозволения едва ли, моя госпожа, — отвечаю. В фертоне как-то не по себе, воспоминания просачиваются сквозь нерушимую оболочку омаа, режут невидимыми ножами, достают настолько глубоко, куда даже шаматри не проникали.
— Ладно, — снова вздыхает Ноэлия. — Идем. Потом поищем.
— Хорошо, моя госпожа, — соглашаюсь с облегчением.
— Здесь есть еще какие-то подобные короткие пути? — спрашивает.
— Конечно, — киваю. — Много.
— Покажешь?
— Идемте, — один точно могу, который ко мне ведет. Насчет остальных не уверен. Заодно, если получится, скажу о Лексии.
Ноэлия, похоже, тоже хочет поговорить в изолированных комнатах. Едва поднимаемся неприметным узким ходом в стене и затворяем дверь, вдруг поворачивается. Взволнованная, на мгновение проблескивает силуэт, развевающиеся медные локоны. Красиво.
— Здесь нас не слышно? — спрашивает.
— Нет, моя госпожа. Стражи только в общих чертах могут рассмотреть — полностью закрываться запрещено.
— Дарсаль, о чем вы говорили?
— Все в порядке, моя госпожа. Эрам нужно исключить возможность ошибки.
— Ты же сказал, по моей ауре видно! Какая ошибка?
— Видно, что вы сможете родить наследника. Но у эров свои критерии.
— Потому меня и выбрали? — шепчет. — Неужели он не стал бы им перечить?
Не знаю, что ей сказать. Нужно как-то успокоить, но лгать не хочется.
— Не думаю, что император легко с вами расстался бы. Причины должны быть очень вескими. Но ведь у него, кроме личных симпатий, есть обязанности перед государством.
— Надеюсь, я не обязанность, — отворачивается.
— Узнав вас ближе, невозможно остаться равнодушным, — отвечаю. Зря, наверное. Ее аура на миг вспыхивает, отпечаток движения — хочет что-то спросить. Но останавливается.
— Спасибо. То, что нельзя изменить, остается только принять. Расскажи о Валтии и Шарассе? Что они обо мне говорили?
И что тебе рассказать, дабы гнев императора на нас не навлечь?