Сломанная третья

ГЛАВА 7

В тот вечер, когда Даша, прислонившись лбом к холодному стеклу, пыталась рассмотреть лицо незнакомого города, пожилой священник Феофил долго не мог уйти из храма. Повинуясь какому-то необъяснимому порыву, он читал одну молитву за другой, не в силах остановиться. И даже когда в лампадах чахли огоньки, он подливал масло, не отрываясь от молитвослова. Ради того, чтобы не погружать храм во тьму, он пошел на неканонические действия: поджигал свечи зажигалкой. Зачем-то ему было нужно, да нет, просто отчаянно необходимо залить церковь светом. Ему казалось, что если он этого не сделает, случится страшная беда, равной которой еще не знал весь город.

И уже далеко за полночь отец Феофил пал на колени и взмолился Господу не по книжке, а от сердца. Что именно он возносил к Небесам, осталось непонятным даже для него самого. И в этот момент вспыхнули свечи так ярко, что священнику стало страшно. И лики святых словно ожили, и в глазах их Феофил увидел жизнь и смерть одновременно. Ему уже было однажды так же страшно. Давным-давно, еще до Церкви.

Домой он в ту ночь так и не пошел. Проведя всю ночь в молитвенном бдении, священник чувствовал, что большего для сегодня он сделать не смог бы.

Небольшое кафе кое-как спасалось от нагрянувшего на город мороза. Заботливый бармен даже выкатил в зал масляный обогреватель. Особо ситуацию это не спасло, но один из двух утренних посетителей посмотрел на юношу с благодарностью.

Они пили кофе. Тихо, молча. Почти не глядя друг другу в глаза. Наконец один из них, чье лицо было скрыто под надвинутым на глаза капюшоном, спросил:

- Принес?

- Вот, - отозвался второй, немолодой уже человек с острой бородкой.

Первый долго вертел небольшую коробочку, отданную ему в руки.

Просто кубик, обтянутый черной кожей. На одной из граней были вытиснены какие-то буквы.

- Хорошо, - кивнул человек в капюшоне. - Сколько я тебе должен?

- Как договаривались, - сухо ответил бородатый. - Только я должен вас предупредить, какая страшная сила скрыта... И какая ответственность...

- Заткнись, - холодно оборвал его собеседник, отсчитывая деньги. - Ты десятой доли не знаешь про эту штуку. Я холодею от ужаса всякий раз, когда думаю о том, сколько лет она была в ваших неумелых лапах. Забирай свои тридцать тетрадрахм и беги отсюда так, будто я сказал тебе, что сейчас вырву твои легкие.

- Приятного аппетита, - не особо испугавшись, сказал бородатый. Он поднялся из-за стола и тихо сказал на прощанье: - Не слишком-то задавайтесь. Даже вы точно не знаете, что именно происходит. И умения ваши не безграничны. Вы не Ван Хельсинг. Дай-то Бог, чтобы эта наша сделка не ухудшила ситуацию.

- Да, я не Ван Хельсинг, - пробормотал человек в капюшоне. Потом подумал, повернулся к официанту и продолжил: - Но и не Остап Бендер, в конце концов. Тьфу, розенкрейцер недобитый. Молодой человек, бросьте на сковороду три яйца с ломтиком бекона, и через минутку подайте.

- Но... Они же будут сырые!

- Так и надо. Скажите спасибо, что я не попросил у вас отбивную!

Пассажиры автобусов скрывались за покрытыми сантиметровым слоем инея окнами, а владельцы личных авто разделились на два лагеря. Одни с удивлением размышляли от том, как в теплой Японии или согретой Гольфстримом Европе умудряются сделать моторы, легко заводящиеся при -30. Другие же, кроме мата, в голове ничего уже не держали.

И тех, и других Владимир наблюдал с балкона своего номера. Стоявшая рядом Даша долго нервничала, дергалась, но наконец решилась и подожгла тоненькую сигарету.

- Фу, - только и сказал Владимир, продолжая созерцать замерзшие улицы.

- Ну, извини.

- Перед своими детьми извиняться будешь, - отозвался ученый. - А мне-то что.

Даша спешно затушила сигарету.

- Вот уж не знала, что ты такой моралист.

- А я и не моралист. Сам курил десять лет. Но когда довел себя до того, что стал завидовать Дарту Вейдеру, нашел в себе силы и бросил.

- Молодец. Но ты вот мне что скажи: что дальше-то? Слухи Голубева — это всего лишь слухи. Кто кого видел? Когда?

- Сигарету дай, - сухо бросил Владмир. - Я тоже покурю. Ибо не знаю, что дальше. Первый раз в жизни. Я. Не знаю. Что. Делать.

- Пойдем по улицам.

- С термографом? Можно, конечно... Но! За бортом уже минус тридцать. Если мы найдем место, где сброс составит еще десять, там мы и останемся молодыми и красивыми.

- По кладбищам.

- Плохо ты читала старика. Кладбища, если их не переоборудовали в площадку для свиноводства и обвалки мяса птицы, суть самые спокойные места в мире. Профессор мне как-то рассказывал, что он любил одну девушку... Впрочем, тебя это не касается.

- Меня вообще здесь ничего не касается, - обидевшись, сказала Даша и прошла в номер. Там вовсю орало радио.

«И город охвачен странной паникой, - сказал приёмник довольно низким голосом. - Поэтому все, кто столкнулся с паранормальными явлениями, звоните по номеру...»

- Володя! - завопила Даша. - Пиши номер! Звони! Наша тема!

- Что? Куда? - ученый ворвался в комнату и прислушался к радио.

Потом схватил мобильник и набрал номер.

- Да, здравствуйте. Меня зовут Владимир Виноградов, доктор технических наук, доцент. Я приехал в ваш город, чтобы разобраться в том, что у вас творится. Пожалуйста, если кто-то имеет реальные факты, звоните и пишите. Или приходите в гостиницу «Факел Октября». Я обязательно выслушаю всех.

- Ты попал в прямой эфир, - сказала Даша. - Это Знак.

- Коэльо выброси из библиотеки, - ответил Владимир. - Не бывает никаких знаков. Есть только необходимость и целесообразность.

- Так было написано в Черной Библии, - Даша с ужасом посмотрела на своего руководителя. - В книге Сатаны.

- Да, я тоже читал, - кивнул Владимир. - Бред полнейший. Но кое-какое рациональное звено есть. Только не верю я ни в каких богов, дьяволов там всяких. Вот у меня все ваши демоны где!