Слово колдуна

Глава 2. Вести от мертвеца

Ноги несли быстрее потока в горной реке. Напрямик бежать было сподручнее, зная каждый звериный след. Вопреки здравому смыслу, на возвышенности посреди леса есть небольшая топь - когда она появилась, никто не помнил, местные ее на всякий случай обходят, крупное зверьё тоже. Сейчас мне было не до разборчивости. Кочки выдерживали мой вес, и вода, хлюпающая позади, осталась ни с чем. Пока я лавировала между особо подозрительными комьями грязи, из тины высунули головы две нёкки. Они оскалились мелкими синеватыми зубами вслед, но мне не мешали. Всё равно неприятно. Если Льёт пойдёт тем же маршрутом, они могут его задержать. Вопреки мифам, говорящим, что они опасны для детей и молодушек, наши болотные духи облюбили мешать гончару. Он, как назло, предпочитал разбираться с нечистью с помощью переговоров, если у той есть разум или не слишком дика. Впрочем, как с любыми животными.

Болото давно осталось позади, и меж тёмных хвойных лап стали пробиваться силуэты домов, а в нос – запах человеческого жилья. Я прибавила скорости, дыхание начало сбиваться. До пристани нужно еще спуститься через всю деревню, а по пути оповестить старших. Уже во втором дворе я заметила спину Марны, развешивающей бельё. Она обернулась, будто почувствовав мой взгляд, или же на шум, который бы поставил на смех меня перед остальными охотниками.

–  В гавань вошёл горящий драккар! – Выпалила, не замедляя шага, но сумку сняла, чтобы оставить за забором. У нас никто в деревне не ворует, можно было бы бросить прямо у леса, однако искать проще здесь. Я часто оставляла вещи во дворе дяди, а порой в этом же доме и ночевала, и жители давно считают нас близкой родней. Рассказать подробнее же об увиденном я не могла: разглядеть издалека сложно, через плотную завесу дыма – практически нереально. Драккар примерно тридцать пар вёсел, флага не видно, паруса алые, почти догорели. Щиты. Я оступилась, слишком увлекшись мыслью. Щиты, кажется, не наши. Форма та же, цвета – нет. Точнее можно только ближе сказать. Оступилась и второй раз, когда лежащая на поверхности мысль наконец смогла меня догнать. Она была настолько абсурдной, что мне требовалось сначала воочию убедиться.

Крики мальчишек, спешащих навстречу от пристани, вытягивали народ на улицу. Ребята звали родителей и соседей, и надо отдать должное, были скорее возбуждены, чем напуганы. Смерть – это уход к богам и отдых по твоим заслугам, и её боятся лишь те, кто был при жизни неправедным: не работал, не был честен или гневил предков. А детям смерти бояться и вовсе нечего. Только богатое воображение, импульсивность и быстрые ноги (в отличие от моих, которые уже заплетались; к сожалению, я переоценила свои силы, надо было двигаться равномернее) заглушали в них здравые наблюдения. Людей сегодня здесь мало. К вечеру будет гудеть каждый двор: если Ейц погрузил рыбу, то, значит, его работники с торговыми обозами прибудут скоро. Его кнорр совсем небольшой, но всё же двадцать шесть человек на вёсла нужны, ещё четверо, считая его, в команде. И это в большинстве чужаки, которые будут рады обсудить новости места, куда, возможно, никуда не вернутся. Военному же кораблю ещё долго стоять пришвартованным: пятьдесят шесть человек на вёсла нам из оставшихся не добрать. Братья тоскуют по морю, вот и ходят каждый день к родному дракону. Вероятно, ящеру больше не видать свободных просторов: в нашей деревне полная команда больше не наберётся, разве что на снеккар, и то если выйдем все.

Пропустив вестников будить остальных и собирать люд, я уже быстрым шагом пошла к Вегарду и появившемуся рядом с ним Ульрику, задумчиво оглаживающему бороду. Они поочередно указывали на приблизившийся корабль и передавали друг другу подзорную трубу. По их напряжённым и одновременно озадаченным лицам я поняла – права. Вегард кивнул мне в знак приветствия и снова вернулся к обсуждению. Инструмент мне никто так и не передал, и пришлось всматриваться собственными силами.

– Вендела, ты тоже это видишь? – Гард опустил руку на пояс с висящей на нём сушёной лапой сокола – для зоркости и против обмана в глазах. Вопрос был риторический. Вижу. На моём лице тоже отобразилась гримаса неприязни и напряжения.

– Ветер сегодня замечательный, –  протянул Ульрик. Почти полный штиль. Но я поняла, о чём он говорит.

Чужой, а теперь я в этом убедилась, рассмотрев форму дракона на носу. То, что его не сняли, не столько говорило о дурных намерениях, сколько о спешке и о пожаре. Знаком недружелюбной воли он был в последнюю очередь, но был. Корабль шёл с постоянной скоростью, держа курс на пристань, словно у него был рулевой. Прожённые клочья, некогда бывшие парусами, алели теперь не цветом ткани – затухающими от сытости языками пламени. Поднятые вверх вёсла драккар ничуть не тормозили. Дым постепенно рассеивался, и мы больше не могли себя убеждать в обмане зрения.

– Да будет свидетелем Один, что-то грядёт, - Вегард сплюнул под ноги, передавая мне трубу, чтобы я убедилась: палубы пусты. Единственный человеческий силуэт одиноко стоит чёрной обугленной фигурой, привязанной к рулю. Кто бы ни послал сюда драккар, он вложил немало магии, чтобы корабль не сбился с курса. Высыпавший на пристань народ молчал с тех пор, как стало явственно различимо отсутствие команды на вёслах или хотя бы их трупы. Не бывает такого, чтобы павшие в бою абсолютно все сразу свалились в воду, обязательно один или другой зацепятся за верёвки или щиты; на горящем судне же их никто специально снимать не будет. В отсутствии мертвецов, не считая рулевого, на палубе пока убедились только самые зоркие.

Драккар замедлял свой бег по водной глади, и вместе с этим стихал огонь. Он чинно доплыл практически до пристани, заставив изрядно перенервничать Ейца, испугавшегося, что пламя может перекинуться на его бесценный кнорр с товаром, но пришелец остановился на безопасном расстоянии. Со скрипом упала дотлевшая палуба, драккар бросил якорь, и наступила тишина. Он будто ждал.



Отредактировано: 24.05.2020