Случайные люди

Глава 5

Главарь сидел на троне. Это был настоящий трон, резные ручки и спинка, а стоял он на возвышении, к которому вели укрытые вышарканным ковром ступени. Один из его пособников облокотился на спинку, заправил одну руку за пояс с кривым ножом. Поигрывал соломиной в зубах.

Другой вытряхивал перед главарем вещи из мешка. Главарь распинывал их сапогом целой ноги. Деревянная стояла на ковре твердо. Были его ноги в разных сапогах, деревянная – в красном, маленьком, кажется, женском. Я рассматривала, пока один из пособников не схватил меня за волосы, силой отвернул голову в сторону. Сказал: а нечего пялиться, мы счас тебе такое же организуем.

Главарь на него шикнул, пнул туфлю. Она покатилась по ступенькам прямо к ногам сэра Эвина. Тот проводил ее глазами, потом снова уставился на главаря. Ему-то смотреть разрешали.

– А кто нынче правит Рилирвеном?

Сэр Эвин буднично отвечал:

– Король Кадел Искусный.

– Ишь ты. А кто нынче правит Викерраном?

В такой манере он допрашивал рыцаря уже добрых четверть часа. Я начинала подозревать, что сэр Эвин выдумывает имена, благо, у разбойников не было под рукой ни интернета, ни летописей, чтобы проверить.

Что это разбойники, я б догадалась по одним только рожам. Но они представились.

– Никто не правит, – сказал сэр Эвин сердито. – Орки грабят. Как разграбят и сожгут, станет царствовать Эбрар. Знаете такого? Вы, сволота, от него бежали, пока другие проливали кровь.

– А я на шише вертел проливать кровь в королевской армии. И саму королевскую армию вертел, – сказал главарь и подал знак. Один из разбойников, что держали рыцаря, врезал ему под дых. Сэр Эвин согнулся, сипло кашлянул, но остался стоять.

– Трусы и дезертиры, – заключил он, – видал я таких. Война идет, а вы по лесам сидите.

– Война нас не касается, – сказал главарь. – Ты б не вякал, орочий ублюдок, а то мы ж как вспомним о своем долге, так и начнем защищать отечество от проклятого племени. С тебя ж и начнем. Вздернем захватчика на хер, а, братцы?

Разбойники загоготали согласно. Я дергала руки за спиной, но связаны они были крепко.

Называли они друг друга братцами, и я подозревала, что некоторые из них в самом деле родственники: вон тот рыжий с нагайкой, например, и другой, с рыжей бородой, который сидит на ковре около трона и пробует одежду из мешка на запах и на разрыв.

– Это вас вздернут, как и полагается с бандитами поступать, – сказал сэр Эвин. Его родители не учили не ругаться с превосходящими (и до зубов вооруженными) силами? – За ребра подвесят в назидание другим.

– Ха! – сказал тот, что жевал соломину. – А что, уже не колесуют? Этот прыщавый обмылок Кеннет все больше колесовал. Голос не переломался, усы не отросли у щенка, а туда же, закон, мол, водворить и вчинить, значит, то самое назидание.

– А как с вами, бесчестными псами, еще поступать? – сказал сэр Эвин. Рыжий врезал ему над ремнем рукоятью нагайки. Рыцарь скорчился и без звука упал на колени. Рыжий взял его за волосы, поднял голову и держал, чтобы главарю было видно лицо.

– Твоя мамка ноги перед орками раздвигала, – сказал тот, – любила, видать, шипастую елду. Так что молчал бы, сопливец.

– Моя матушка, – сказал сэр Эвин трудным голосом, – была благочестивой женщиной.

– Хрена с два, – сказал главарь, повернулся, наконец, ко мне. Я сжалась. – Но не будем выражаться при мазели. Мы ж не варвары.

– Я это ценю, милостивые государи, – сказала я, улыбаясь как можно искреннее.

– Вот, слыхали? – обвел главарь взглядом своих подельников. – Говорил я вам: не забывайте, паскуды, вежество, пригодится. А что, мазель, вы делаете в лесу с этим мурлом? – он кивнул на сэра Эвина, который был весь пятнистый от нехорошего румянца. – Не слыхали, что ли, что здесь опасно?

– Мы бежали от более опасных сил, милостивый государь, – сказала я. Разбойник с соломиной оттолкнулся от трона, сошел по ступеням, на ходу вытаскивая из-за пояса нож. Меня держали, не дали попятиться. Разбойник зашел за спину, я почувствовала, как дергаются на запястьях веревки – и опадают. Кровь устремилась в кисти, я сжала зубы, чтобы не застонать, растерла.

– Благодарю, милостивые государи.

Главарь усмехнулся.

– Видите, мазель, мы никакие не звери, а очень даже к вам расположены. Так и вы ведите себя, как в гостях, отблагодарите за милость. Вы целы, потому что я того хочу. Сделайте, чтобы хотел и впредь.

Разбойник показал мне кривой нож. Я сглотнула, закивала.

– Вот и хорошо, – удовлетворился главарь, встал, скрипнув деревянной ногой. Сошел по ступеням. Я ждала, что он оступится, упадет носом о каменный пол и расшибется к чертям, но он, видно, привык ходить по этому ковру. Подошел. Вблизи он оказался моложе, чем я думала, его старила неровная бородка и нечесаные волосы.

Он поклонился. Разбойник, который держал сэра Эвина за волосы, надавил, пригнул рыцаря к полу. Я не знала, что делать, кланяться ли в ответ, на всякий случай легко склонила голову. Дала руку, когда главарь протянул ладонь: так, как давала королева для поцелуя, здесь так делают все дамы. Главарь поцеловал. Я стиснула руки, чтобы не вытереть о платье, когда он закончил с лобызанием.

Он рявкнул:

– Швец, мать твою, не стой, как пень, представь меня мазели. Чтоб по правилам.

Швецом оказался тот, что с соломиной во рту. Нож он уже сунул обратно за пояс, и теперь, ухмыляясь, изобразил поклон тоже.

– Тот, кого вы имеете честь лицезреть, это сам Марх Мэлор, старший брат из братии Тихого леса, да будет вам известно. Кто говорит, что видал Марха Мэлора – брешет, скорей всего, мало кто видал и выходил живым и при своих деньгах.