Сменить мечту. История попаданки наоборот

Часть 21.

Те несколько десятков метров, которые необходимо было пройти по лугу к лагерю ролевиков Шон неутомимо нарезал вокруг меня круги, подскакивал и сыпал бесконечными вопросами, которые выдавали, что парень нервничает. Мне и самой было несколько не по себе. Выступать в роли инициаторов знакомства нам еще не приходилось, плотно мы общались только с Ириной, если спрашивали – отвечали, а самим затеять разговор пока было трудно.

Все оказалось не так страшно.

– Здравствуйте… – поздоровалась я с крупным загорелым парнем. Он был обнажен по пояс, в руках - простой меч грубой ковки. Что-то подобное мы видели в музее. Шон тоже заметил клинок и немедленно на него уставился, забыв поздороваться. Парень понимающе ухмыльнулся. А потом произошла маленькая катастрофа, потому что Шон, выдал:

– Грубая работа, не гномская, – повисла бесконечно длинная пауза, а потом парень захохотал.

Похоже, Шон совсем забылся, увлеченный новой обстановкой и новыми людьми. Я его понимала, за все эти недели он ни разу не общался с мужчинами, ну, если не считать доктора в больнице. Но от этого понимания было не легче. Оставалось лишь надеяться, что очки хорошо скрыли мой испуг. Так проколоться! Вот где, спрашивается, сирота-отказник мог видеть оружие гномской работы? Но этого прокола, похоже, никто не заметил.

– Правильный человек, – одобрил парень и, обращаясь к внимательно следившему за нашим приближением товарищу, – это свои, Краш.

Мужчина, названный Крашем, подошел вплотную и скупо улыбнулся.

– Тебя как кличут, свой?

– Димой, – ребенок, горестно вздохнул и пробормотал, – дурацкое имя.

– Отчего ж дурацкое, отличное! А фамилия твоя как будет?

– Соколов-Варнаев, – еще тише пробурчал смущенный вниманием Шон, Ирина жестко его выдрессировала, фамилию, имя, адрес, номера телефонов, все заставила выучить.

– О как! – Восхитился новый знакомый, – звучит! Дмитрий Соколов-Варнаев! И что тебе не по душе?

– Мне Шон нравится!

– Тю, Шон-шмон! И что хорошего в этой иностранщине? Дмитрий, чтоб ты знал, означает посвященный богине Диметре.

– А что за богиня? – Вот зачем я влезла, поддержала ребенка называется, только свое невежество продемонстрировала. – Напомните, пожалуйста.

Краш внимательно на меня посмотрел, видимо, подозревая подвох, но ответил.

– Богиня плодородия у греков. Суровая и щедрая. – Я прониклась, а вот Шон, похоже – нет, это память Лизаветы подкинула пусть обрывочные, но яркие сведения. Дима такими знаниями, наверное, пока не обладал.  

– А, – изобразил понимание незнакомец с мечом, – ты мелкий еще, ознакомишься в школе с этой премудростью. Дмитрием, чтоб ты знал, звался один наш Великий князь! Донской! Только не говори мне, что про золотую орду и Куликово поле не слыхал!

Шон впал в состояние “ща погуглю”, но отвлекать внимание на себя не пришлось.

– Знаю я про монголо-татар, кто про них не знает? – Небрежненько так выдал ребенок, вот шельмец! – Дяденька! Дяденька! Меч можно подержать?

Все сладилось без моего вмешательства, зря только маялась, гадая, как продолжить общение.

– Пошли, пацан, покажу тебе лук, не эльфийский, конечно, – Краш заговорчески  ухмыльнулся, – но дальнобойный!

И мы пошли к настилу, где лежало разнообразное оружие: клинки, топоры, луки, колчаны со стрелами, даже арбалет, к счастью, не взведенный. За сына я не беспокоилась, все оружие было тупым, бутафорским, всплыло из памяти. Грубость этих предметов была нарочитой, имитирующей удары молота. Но один клинок, я бы определила его, как длинный кинжал, привлекал внимание шикарной ручкой с небольшой гардой. Гладкий, с гравировкой на полированной поверхности. Клинок в повлажневших руках дрогнул - в растительный орнамент были вплетены руны. Не такие, как я привыкла видеть на собственных работах, но вполне узнаваемые символы. Пусть кривенькие и косенькие, но читаемые. Смысл рунического заклятия, нанесенного на клинок, заставил расхохотаться в голос.

– Чем рассмешил гостью благородный булат? – Раздался густой баритон у меня из-за плеча. Я так увлеклась рассматриванием рун, что не заметила, как Шон отошел к врытому невдалеке чучелу, служившему мишенью,  открыв рот он следил за тренировкой Краша. Это коснулось сознания мимолетно, потому что за моей спиной стоял молодой мужчина, почти юноша, внешность которого настолько контрастировала с его густым голосом, что не улыбнуться было невозможно. Довольно высокий, золотоволосый, с носом – картошкой, он был очень обаятелен, хотя далеко не красавец. – Так что смешного? – Насупленный парень был настойчив.

– Ой, – спохватилась, что веду себя совершенно по-хамски, молодец, спряталась за очками и смеюсь в лицо ни в чем не повинному человеку. – Надпись очень забавная, – сообщила я честно, сняла очки и взглянула в глаза новому собеседнику. – Меня Элей зовут.

– Гера, – пророкотал парень, вглядываясь в мое лицо, – так что смешного? Старинный кинжал, ему лет сто двадцать.

– А выглядит как новенький, – сделала я комплимент, подсознательно оттягивая время. Неужели и раньше здесь бывали наши с Шоном соотечественники из мира Араш, уж больно руны узнаваемы. Или руны везде одинаковы? Но собеседнику не было дела до моих измышлений, пауза и так уже неприлично затянулась. Пришлось признаваться. – Здесь написано благопожелание в разрешении от бремени, – я развела руками. Мужчины, которые суетились вокруг настила и ненавязчиво прислушивались к нашему разговору захохотали, понятно, почему смеются, беременность Гере не грозит. Гера тоже хохотнул вполне доброжелательно.

– Я этот кинжал на барахолке купил и на реставрацию отдавал, когда выяснилось что он старинный. Но реставраторы не знали, что означает надпись. А вы, Эля откуда знаете? Вы искусствовед?

– Нет, совсем нет, я…

– Отстань от девушки, Гера, знает и знает, – перебил его один из мужчин, который прямо-таки излучал недоверие, но вежливо позволил выйти из щекотливой ситуации. А мне было все равно, мне было легко и свободно.