Сменить мечту. История попаданки наоборот

Часть 31.

Пляж, это хорошо, заодно обдумаю, как разобраться с господином Евстрацким. Или справлюсь сама, или отдам его на растерзание Петру и Фролу. Пусть немного отступлю от принципов, но шантажировать себя не позволю! Значит, как учил меня дядя Веррес, подготовим провокацию. Проще всего было бы демонстративно сделать какой-нибудь став, а заодно поблагодарить за гостеприимство этих замечательных людей. Но это на крайний случай, если ничего другого не придумается. Не хотелось мне браться за руны преследуя двойную цель, неправильно это, нечестно по отношению к магии.
Болтать ногами в воде, сидя на мостках и наблюдать, как течет река, что может быть лучше, когда надо неспешно подумать. Рядом дремала утомленная купанием Ирина. Фрол и Димка присоединились к работному люду, Раиса присматривала за всем – хозяйка. А мы, как неучтенный элемент, были предоставлены сами себе.
Мысли Ирки витали где-то не здесь, Фрол растревожил в ней женское, я замечала это в едва уловимых изменениях. Движения утратили резковатую отточенность, мягче стало лицо, а еще, подруга старалась на меня не смотреть. Пришлось прямо ей сказать, что в качестве ее кавалера Фрол меня более чем устраивает.  
Тревожные мысли о Евстрацком отступили, приятная усталость располагала к мечтательной дремоте. Хотелось сделать что-нибудь хорошее. Какие у нас руны на сохранность построек? Жаль, что я опасаюсь распыляться, а то бы была у вас Скиф и Риска, не конюшня, а релакс-центр для лошадей. Наверное, я все же задремала, потому что проснулась от колебаний настила, это Ирина потягивалась. Несколько секунд забытья что-то высвободили в подсознании и подарили мне четкое понимание: руны – это крайнее средство. Да, у меня есть некоторый запас магии, и тратить его для того, чтобы самоутвердится – преступно. Пока жизнь не загонит в безвыходную ситуацию, никакой магии. А Евстрацкий пусть готовит свои вопросы. Вопрос, это тоже информация. Зря я, что ли, в Теневой службе королевства три года отработала?
Вдали послышался звук мотора, за нами приехали.
Сына я нашла около загона с огромной пятнистой лошадью. Димка тоже был пятнистым, белые пятна и разводы на его одежде яснее ясного давали понять, что ребенку доверили красить ограждения левад, чем он с удовольствием и занимался.
– Это Черемиз, мам. Тот самый мустанг, про которого тетя Риса рассказывала. Он только мне позволяет тут красить, – гордо поведал ребенок, – на остальных кидается. Дяденьку, который прокурор, чуть за плечо зубами не тяпнул.
Хороший конь, правильный. На меня Чремиз особого внимания не обратил и я присоединилась к сыну в его созидательной деятельности. К тому времени, как мы управились, я , как и сын имела чубарый окрас, что неимоверно повеселило Раису, мустанг тоже ведь чубарый.
А дальше был вечер и много вкусной еды. Кто-то озаботился шампанским для дам. Внимание мужчин было приятно и ненавязчиво. Петр рассказал, что убрал ножи с рунами от соблазна подальше, ибо уже выиграл несколько серьезных пари с их помощью и больше спекулировать на чуде не хочет. Тайну ножей он больше не открывал никому.
Фрол создал вокруг нас некий круг заинтересованных лиц и с удовольствием живописал приключения Димки в кузне.
– Мужики, я таких приемчиков с девяностых не припомню, когда гопота проходу не давала. Он один с тремя управлялся, как я понял, долбил по болевым. Подленько, конечно, но эффективно.
– Скажешь тоже подленько, а трое на одного это не подленько? – Краш был категоричен, – тебе, Димка, надо в самбо записаться или айкидо…
– Я в фехтование хочу, – заупрямился ребенок.
Мужчины увлеклись обсуждением достоинств и недостатков видов единоборств, Ирину увел Фрол, а я осталась вне беседы и отошла к блюду с мясом, чем и воспользовался господин Евстрацкий. Отлично, и провоцировать не пришлось.
– Ну так расскажите мне, уважаемая, – растягивая слова начал он атаку, – откуда у бравого менеджера столько занимательных навыков?
– Не раньше, чем услышу внятное объяснение, почему, собственно, я должна это делать? Про ювенальную юстицию слушать не желаю, господин Евстрацкий. Я желаю услышать, зачем вам надо это знать.
Кое-кто отпора явно не ожидал, это наблюдение доставило мне удовольствие.
– Жорик, дамы бокал пустой, – брякнул кто-то мимоходом.
Надеюсь, что моя невосприимчивость к алкоголю, которая так раздражает Ирину, не подведет меня и сейчас, вина этот шакал не пожалел, впрочем, и себя не обделил. И даже стукнул своим бокалом о мой, странный обычай, но забавный.
– Знаешь, а я отвечу! Вот ты, вся такая нежная и особенная, как ты умудрилась своего мужика до убийства довести, а? – Неожиданная пьяная фамильярность немного испугала, это тактический ход или потеря контроля? А прокурор продолжал, – Ну не вяжется образ стервы, доведший мужика до тюрьмы и то, что я сейчас вижу. Два разных человека!
– А что, я из жертвы уже превратилась в обвиняемую? Не смешно!
– Да ладно тебе, всем понятно, что вы с Иркой Резаевой мужика обули, но не суть. Не понимаю…
– Что ты не понимаешь, Евстрацкий, – из темноты появилась Ирина, – Чудеса, знаешь ли, случаются. Она, между прочим, с того света вернулась.– Ирина перестала быть томной Багирой, Багира стала опасной. – Это, между прочим, не могло не повлиять на личность.
– Не бывает чудес!
– Я повторю свой вопрос, – при такой поддержке и гнев показать не грех, – зачем вы ко мне пристаете? Угрожаете?! Какое вам дело до меня и моего развода?
– Угрожает? – Ирка натурально оскалилась, сверкнув в темноте зубами, – чем?
– Ювенальной юстицией. Синяки Димкины углядел.
– Ну ты козлина, Жорик! – Фрол втянул воздух через сцепленные зубы и просипел, – уйди, а то зашибу.
– Это вы все тут никак не повзрослеете, Фрол! – Евстрацкий аж взвизгнул. – Допустим, у нее открылись какие-то способности, вы думаете ее в покое оставят? Она же, как дура непуганая, фокусы показывает! Лучше я ее на себя работать заставлю, на благо, так сказать, а не бандиты!
Ирка успела повиснуть на руке Фрола, Евстрацкий переменился в лице, ух, какое удовольствие доставило мне это зрелище. Подруга выхватила мой бокал и выпила. Залпом. Шампанское. Помотала головой и откашлялась.
– Все, – выдохнула она, – теперь не убью.
Фрол молча прижал Ирку спиной к своей груди, я почему-то была уверена, что это их первые объятия, но наблюдение промелькнуло и исчезло, мозг работал ясно и четко, питаемый адреналином.
– Так, господин хороший. Слушайте и запоминайте, – я старалась говорить четко и негромко, – сопли потом утрете. Первое, за сына – убью. Второе. Фактов у вас нет, одни домыслы. Ножи Петра – это баловство, случайная удача на душевном подъеме. Третье, заставить не получится. Допустим, вы угадали. Хотите узнать, каков будет результат на страхе? Попробуйте и узнаете. На собственной шкуре! Детям вашим угрожать не стану. Я с детьми не воюю.
– Понял, шакалий потрох? – Фрол слова не выбирал, – уясни себе, девушки не беззащитны. Если мы все свои связи поднимем, кердык твоей карьере.
– Да какая там карьера, Сереж? Областная прокуратура? Юстиция администрации не подчиняется, тут тестюшка-пенсионер не особо поможет. Уходи  Жорик, тебе не рады.
Интуиции я доверяла безоговорочно и она подсказывала, что Евстрацкий больше нас не побеспокоит. Не потому, что убоялся угроз Фрола, а из-за Ирины. Ее презрения он боялся больше.