Смерть и прочие неприятности. Opus 2

Глава 11. Estinto

(*прим.: Estinto — ослабленно, приглушённо, угасающе (муз.)

— Откровенно говоря, с детства мечтал о домашней зверушке, — проговорил Миракл, пока дракончик под его наблюдением жадно глотал кусочки печёного мяса, — но полагал, что она будет более… традиционной.

Яйцо последний керфианский дракон пробивал долго. В прошлый раз Миракл удалился, так и не дождавшись его появления на свет. Зато, наведавшись в замок Рейолей через пару дней, обнаружил в сокровищнице янтарные осколки вместо яйца и Эльена, пытающегося накормить новорожденного: тот забился под жаровню, да так, что видны были лишь травянистые отблески чешуи да мерцание кошачьих зрачков.

— Он там с утра скрывается! — пожаловался призрак, опустив руку и уронив мясо на россыпь глухо звякнувших монет. — Я заглянул его проведать, а это… сокровище уже тут. Я и оставлять угощение ему пробовал, всё одно не ест…

Застыв за порогом, Миракл с сомнением посмотрел на жестяную миску в руках дворецкого, полную обугленных кусков курятины, источавших характерный запах костра и жаркого.

— Ты уверен, что ему это можно?

— «Монография о драконах» утверждает, что драконьи чада с первых дней питаются жареным мясом. Сырое не едят — родители поджаривают для них, пока не могут сами. — Махнув рукой на миссию драконокормления — в прямом и переносном смысле, — Эльен устало поднялся с пола. — Хотя чихают пламенем они чуть ли не с первых дней.

Миракл посмотрел на жаровню, из-под которой за треском огня слышалось угрюмое сопение.

— А выйти из комнаты он может? С этой защитой…

— На драконов магические защиты… даже столь превосходнейшие и мудрёные, какие творит господин… не действуют. Как и большая часть заклятий.

— Тогда у меня есть идея. — Хмурая морщинка на лбу юноши исчезла одновременно с тем, как в ореховых глаза мелькнул весёлый медный проблеск. — У тебя на кухне ещё осталась еда?

Спустя время, требовавшееся для похода на кухню и обратно, они с призраком, следовавшим в некотором отдалении от гостя, приблизились к сокровищнице; поставив блюдо с мясом перед открытой дверью, Миракл отошёл подальше.

Спустя время, требовавшееся, чтобы кто-то, учуявший запах съестного, осторожно прокрался от жаровни до двери, порог переступили чешуйчатые лапки.

Дракончик был размером с некрупную собачку. Шелковистые бежевые крылья попоной укрывали спину, на которой ещё не проклюнулись шипы, абрикосовые глаза — больше, чем у кошки — подозрительно косились на незнакомцев. Впрочем, Миракл и Эльен заняли вдали позицию терпеливых статуй, и усыплённая бдительность проиграла разыгравшемуся аппетиту.

— Но почему он не хотел… — начал Эльен, когда дракончик принялся уплетать угощение, стягивая мясо с блюда на каменный пол. Тут же осёкся. — А.

— Звери не слишком жалуют нежить, если помнишь. И то, что успело ею… пропахнуть, — подтвердил Миракл, наблюдая за трапезой. Насыщенный малахитовый цвет драконьей чешуи чудно оттенял белизну мелькающих клычков. — У тебя из рук или из миски, которая в них побывала, он есть не будет.

— И как прикажете заботиться о нём в замке, где на данный момент обитает исключительно нежить?

Поколебавшись, Миракл всё же сделал шаг вперёд. Не дождавшись реакции, подошёл ещё ближе. В конце концов его заметили, но не побежали — просто замерли, настороженно сжавшись у края блюда с недожёванным мясом в пасти.

Присев на корточки, Мирк протянул к дракончику руку. Тот заинтересованно вытянул шею, обнюхал чужие пальцы — и, словно узнав запах того, кому он обязан своим первым в жизни обедом, дружелюбно боднулся о них покатым тёплым лбом.

— Кажется, заботиться о нём придётся не тебе, — резюмировал юноша, когда дракончик продолжил безмятежно жевать.

— Не слышу бурного энтузиазма в вашем голосе, — заметил Эльен осторожно.

— Маленьким я периодически протаскивал в дом щенят с псарни. Особого понимания у родителей это не находило. Не думаю, что теперь мама с восторгом отнесётся к тому, что вместо щенка я притащил дракона.

— Осмелюсь напомнить, лиэр, вы будущий правитель Керфи. Который давно уже волен сам решать, что ему делать и как поступать.

— Напоминай об этом моей маме, да почаще. — Почёсывая малыша по чешуйчатому загривку, Миракл вздохнул. — Откровенно говоря, с детства мечтал о домашней зверушке. Но полагал, что она будет более… традиционной.

Ворча от удовольствия, дракончик проглотил очередной кусок. Вскинув голову, подозрительно сморщился.

Миракл успел убрать руку и отпрянуть прежде, чем тонкий сноп пламени, вырвавшись из чешуйчатых ноздрей, плеснул ему в лицо.

— Зато с этой зверушкой скука отныне будет старательно обходить вас стороной, — сочувственно проговорил Эльен, пока юноша спешно стряхивал с плаща огненные искры.

— Это точно, — выдохнул Миракл, убедившись, что ему не грозит превратиться в факел.

— А ещё драконье пламя обладает воистину волшебными свойствами. Если верить слухам, скользящее касание его излечивает отравленные раны, с его помощью гномы заколдовывают и закаляют свои магические мечи…

— Если надумаю переквалифицироваться в кузнецы, обязательно учту, — голос Миракла почти не звучал саркастично. — Когда они начинают говорить?

— В «Монографии» сказано, около пятого года жизни. И речи их надобно учить, словно обычных человеческих детей.

Миракл наблюдал, как наевшийся дракончик деловито топает к его ногам, цокая по камню короткими коготками. Садится на полу, трогательно глядя на юношу снизу вверх: взглядом слишком преданным для новорожденного, слишком осмысленным для животного.

— Кажется, теперь с женитьбой мне точно можно не торопиться, — пробормотал Мирк. — Радостей отцовства на ближайшие лет десять и без того хватит.

На периферии зрения мелькнул белый хвост; Эльен успел подхватить блюдо с пола прежде, чем Мелок умыкнул то, что не доел последний детёныш Гертруды.

— Так вы говорите, с господином Уэртом всё в порядке? — невзначай спросил призрак, возвращаясь к беседе, начатой ещё во время вылазки на кухню.