Перед началом нового захватывающего приключения в поисках малой короны короля Фридриха Великого вся компания собралась вместе у входа в замок. Мужчины были сосредоточены, женщины беспечны. Последними появились Гретта и Анри Труа. По мере приближения все услышали обрывок рассказа. Француз эмоционально размахивал руками, яростно жестикулировал, пытаясь донести до собеседницы все краски события.
— … и в этот момент барон Вильгельм встаёт и кричит этой мерзкой твари: «Ты не пройдёшь!» и начинает поливать её из автомата, а Герман фон Зальц плюёт в глаз чудовищу и заявляет: «Только не в мою вахту!» и ….
— Что так и заявляет? И точно в глаз? — скептически спросила Гретта.
— Ну, может и не в глаз. Возможно, это я от себя добавил для нагнетания атмосферы боя, но они победили. Барон Вильгельм настоящий герой.
— Анри, что за история о моём подвиге? — Вильгельм заинтересовался эмоциональным рассказом француза.
— Мне сегодня утром Герман фон Зальц поведал удивительную историю о приключениях в Египте. Я поражён Вашим мужеством и смелостью. Я считаю, что та мерзкая тварь — это легендарный Сфинкс!
— Что за сражение? — удивился Вильгельм.
— Это там, где Вы … а он … Египет, …— француз не мог совладать с чувствами и снова начал активно жестикулировать.
— Месье Анри! Герман поведал Вам обычную захватывающую байку, которую рассказывают бывалые военные доверчивым слушателям. Не уже ли Вы поверили? Максимум, что фон Зальц видел в Египте, это четыре дощатые стены, — засмеялся барон, — всё, с чем сражался Герман в Египте, это со своим желудком. Он там едва не умер от диареи! То ли съел что-то, то ли выпил не то, отравление у него было и всё! И галлюцинации от медицинских препаратов. Его послушать, так он и в Антарктиде строил секретную базу, и нашёл мифическую Шамбалу, и всё загадочно, и только Вам по секрету!
— Но он так убедительно рассказывал, — возмутился Анри. — А я поверил!
— Но Герман точно знает, где спрятано золото нацисткой партии, — проникновенно громко прошептал барон.
— Правда? — глаза Гретты зажглись в предвкушении раскрытия тайны.
— Да нет, конечно! — засмеялся Вильгельм, — все рассказы военных надо делить на десять, лучше сосредоточьтесь на нашей новой миссии.
Анри и Гретта предались мечтам и в мыслях уже нашли малую корону в Шарлоттенбурге.
— А в награду надо баронский титул попросить. Курт не знаете, где можно взять? — Анри излучал хорошее настроение, — буду осенними вечерами в своём замке сидеть у камина, смотреть на огонь и пить согревающий глинтвейн. Тихо, по-домашнему — я у себя, Вы у себя.
— Сейчас не осталось больших и действующих королевских родов на материковой Европе, империй также не существует. Мелкие Вас, я так понимаю, не интересуют. Есть только британская империя на острове и да та трещит по швам. Кстати, любой дворянский титул передаётся только по мужской линии.
— Жаль. Хочется стать графом или бароном со своим замком и передать титул детям, — вздохнул Анри.
— Есть один «железный» вариант, но думаю, он Вам, не подойдёт.
— Какой? Не томите, Курт, — француз замер в ожидании.
— Свадьба! Надо выйти замуж за барона и титул в кармане. Будет и камин, и огонь, и тихие осенние вечера, — Курт начал описывать семейную идиллию для француза. Лицо серьёзное, но было видно, что всеми силами пытается не рассмеяться.
Анри погрузился в мечты, до конца не осознавая, чем отличаются понятия «жениться» и «выйти замуж». Да и вся компания также ещё не поняла разницы. Курт, вдохновлённый реакцией слушателей, начал отвлекать их от осознания идеи.
— Дети около вас играют, вокруг любовь, — он предлагал дальше заглянуть в будущее.
Анри и Гретта полностью погружались в иллюзию, которую рисовал барон. Курт помолчал и продолжил:
— А там сами решите, кто барон — папа, а кто барон — мама!
Всех, словно током ударило. Анри вынырнул из своих грёз и начал понимать идею Курта полностью. Это, когда ещё окончательно не проснувшись утром, думаешь, что пьёшь горячий сладкий кофе, наслаждаясь его крепостью и горчинкой, а через секунду понимаешь, что это не так! С отвращением выплёвываешь жидкость, ощущая всеми вкусовыми рецепторами, мерзость во рту и с удивлением смотришь на такой родной чёрный кофе в кружке. Чувство обмана накрывает тебя, и ты не понимаешь, как такое могло произойти. Должен был получить удовольствие, а на деле ощущаешь паскудность жизни и суровую реальность. Это потом ты выяснишь, что мыли кофейник чистящим средством и забыли слить воду. Весь день ходишь и ощущаешь лимонный привкус во всём, и это не отпускает тебя целый день.
Все начали смеяться над бредовой идеей Курта, хохотать до слёз, до истерики, представляя картину вечерних посиделок с детьми двух женатых мужчин.
— Слава Господу, что такое невозможно! — отсмеялся Анри, — будущее скрыто от нас, но всегда есть последний оплот, стена, которая не допустит подобного кощунства.
— Кто это?
— Католическая церковь! Влияние веры ослабло, но такой крамолы святой престол не допустит. Семья, брак — это священное действо, одобренное небесами.
Курт завладел вниманием всех.
— Представьте себе: идёт церемония бракосочетания, жених волнуется, ждёт свою суженную, звучит торжественная мелодия и вплывает, ... — он на секунду замолчал, — он, с бородой под вуалью!
Хохот прокатился по замковой площади. Снова смех сквозь слёзы, который уносил усталость и напряжение последних дней.
— И тут святой отец торжественно произносит басом: «Можете поцеловать невесту!», — смеясь, выдавил из себя Анри.
— А как дети будут их называть? Кто мама, а кто папа?
— Наверное, родитель номер один и номер два!
— Бред!
— Согласен. Но, бред, доведённый до абсурда, может стать нормой! Нет, так нет. Не могу представить вуаль для бородатого мужчины. Дико и смешно.
— Дорогой Курт, я понимаю, месье Анри эксцентричен и шутки у него такие же, но Вы — воплощение немецкой аристократии! От Вас я таких речей не ожидала, — баронесса Эльза укоризненно посмотрела на молодого человека.