Смотри пешком

3

Прошло ровно три дня. Я считал каждый день, как будто ожидал от этих дней чего-то особенного, но все было без изменений. За это время полицейский больше не появлялся. Моя нога выглядела ужасно: сильный отек и на всю ногу синяк, который обрел черный цвет. Я просил Салмана, чтобы он мне принес лекарства, но в ответ он мне кинул старую корягу и добавил:

— Это костыль. С ним тебе будет удобнее.

Я пустил на него свой злобный взгляд и глубоко в душе послал его на три буквы.

Вся эта ситуация хорошего ничего не предвещала. Салман жил в доме. Его жена Фатима приносила мне еду. Она была полной, вредной женщиной, всегда ворчала себе под нос. Каждый раз она мне угрожала расправой, если я не буду выполнять свою работу. Говорила она плохо, едва я ее понимал.

С утра и до вечера я бродил по просторам степи и пас овец. На мой взгляд, их было около тысячи, а может и того больше. Я не считал. Надо же, совсем недавно я жил в хороших условиях, был свободным, ходил на работу, и вдруг я превратился в пастуха, или как там говорил Салман - в «чабана». Но не по своей воле. Я думаю, таких мало, кто целенаправленно шёл в пастухи, а может, и вовсе таких нет. Кому расскажи, ведь никто не поверит. Интересно, сколько нас таких? Неподалеку за деревянным забором стоит еще один вагончик, и в нем живет такой же, как я, бедолага. Не исключу, что он попал сюда не по своей воле. Это он пригнал овец. Он был похож на бомжа, рваная одежда на нем висела, словно на вешалке, а волосы были засаленными и густыми, свисали по плечи. Кожа потемнела, то ли от солнца, то ли от пыли, обрела шоколадный цвет, и лишь глаза его блестели, словно звезды среди ночи. Он занимался коровами, кормил и пас их. Разговаривать мне с ним Салман категорически запретил, не знаю почему. Я спрашивал у него, но он ответил, что это не мое дело, а если я нарушу запрет, то непременно окажусь в погребе. Конечно, меня это останавливало, но все же я был в ожидании подходящего момента.

Мое утро начиналось с рассвета, едва только солнце проглядывалось из-за горизонта, как Фатима меня будила. На стол она ставила кружку горячего чая, едва сладкого, и лаваш. Выпив чая и умяв слегка жестковатый хлеб, я выходил на улицу. В поилках, откуда пили овцы, я умывался, ну а зубы чистить было нечем. Я просил Фатиму, чтобы она мне принесла зубную щетку и пасту, на что она ответила, что мне это ни к чему.

Стадо овец нетерпеливо дожидалось, пока я доковыляю с костылем до ворот и распахну их. Они издавали раздражительный звук, словно прося меня идти быстрей. Я старался как можно скорее выпустить их, уж не нравилось мне их ворчание. После Фатима укладывала в сумку еду, то есть немного лаваша, сыра и термос с чаем, и я со своим запасом отправлялся вслед за овцами, едва ковыляя по вытоптанной тропе.

Салман предупредил меня, чтобы я за пруд овец не угонял, говорил, что там много волков. Я решил не игнорировать его просьбу.

Тропа была выбита до глубокой пыли. Здесь не скоро прорастет трава. Своими тонкими копытами овцы вытоптали здесь все живое и целенаправленно шли уничтожать все дальше и дальше, оставляя глубокие шрамы на этой измученной земле. Мерзкие животные, хотя и выглядят мило.

С большим трудом я добрался до пруда, о котором говорил Салман, и уселся на его берегу. Задрав штанину, я оголил больную ногу. Отек и синяк еще оставались. Я снял с себя рубашку и намочил ее водой. Немного выжав её, я перевязал ею ногу. Я не знал, поможет мне это чем-нибудь или нет, но другим я себе помочь не мог. Мокрая повязка хоть как-то устраняла боль. Не надолго, но все же.

Оставшись один на один в поле с овцами,  я спрашивал Бога, за что он меня наказал и почему он мне не помогает. Почему допустил этого, в чем моя вина?  В своей жизни мне хватало своего дерьма. Я никогда не был богат, полноценно счастлив, никогда не был за границей и море видел всего один раз. Почему я? Неужели я настолько грешен, что искупить грехи мне придется здесь. Я всю свою жизнь мечтал стать значимой личностью, стать музыкантом или актером. Представлял свою жизнь в ярких тонах, где все так, как мне хочется: море, дорогая машина, огромный дом и красавица жена с прекрасными детишками — мальчик и девочка. Но все это осталось позади, где-то глубоко в моих несбывшихся мечтах, и я превратился в обычного электрика. Я окончил энерготехнический колледж и большую часть своей жизни пролазил по столбам, восстанавливая обрывы проводов от сильного ветра или вандалов. Получая скромную зарплату, я возвращался к своей семье, где меня радостно приветствовала на пороге дочка. Это единственная моя радость. Со всем остальным мне приходилось бороться, не покладая рук. К сожалению, с женой у меня всё куда хуже. Не знаю, как мы поженились и зачем. Я точно знал, что её не люблю. Думаю, она это знала и также не любила меня. Всё, что нас держало вместе, - это наша единственная дочь Валерия. Ей скоро десять.

Все мои воспоминания сопровождали слезы, которые наливались до краев, а затем прорывались наружу и растекались по всему лицу. Все, что во мне осталось знакомым - это память.

Хотелось верить, что здесь я ненадолго и скоро за мной приедут. Ведь не может вот так вот враз пропасть человек, ведь его должны искать. Верно?

Какие только мысли за весь день не посещают голову. Я думал, как сбежать отсюда, верил и вглядывался в горизонт, откуда придет помощь, но так ничего и не происходило. Я каждый день впадал в отчаяние.

День казался ужасно долгим, поскольку часов у меня не было, ориентировался я по солнцу. Как только оно приближалось к закату, я направлял свое стадо обратно.