Снежинки на ладони

Сходил налево (Алексей Калинин)

  Новый год сопряжен с ожиданием чего-то легкого, радостного, мандаринового. Люди хотят загадать новое или выбросить старое, получить подарки от друзей и вручить самим, накормить как следует гостей или наесться на две лишние дырочки на ремне. Ждут вечера, чтобы с детским оттенком восторга смотреть на украшенную елочку, на яркие огоньки, что перемигиваются в загадочной морзянке. А ровно в полночь люди будут сдвигать бокалы и кричать нечто радостно-залихватское, под взрывы фейерверков и шипение бенгальских огней.

  С таким же радостным предвкушением поднимался к сослуживице и Семен Латуфьев, начальник отдела закупки.

   Строгое лицо и посеребренные виски придавали ему значительный вид. Весь отдел затихал, когда он входил в кабинет. Лишь секретарша Любочка всегда зазывно улыбалась. Как руководитель, пресекающий шашни на рабочем месте, Семен никогда не отвечал на улыбки, хотя очень и очень хотелось.

  Однако в этот раз всё пошло иначе: и жена с детьми уехала к теще, строго-настрого наказав не напиваться; и компания подобралась подходящая. Коллеги, в надежде на повышение, пригласили на праздник грозного начальника. Клятвенно поклявшись благоверной об одном фужере шампанского, Семен посетил жаждущих начальственного внимания сослуживцев. И праздник, и тосты, и пожелания - все проходило в легкой форме лебезения. Семен чувствовал себя круче Супермена, который вернулся после очередного спасения планеты.

  А тут еще и «Снегурочка» начала подавать признаки вожделения и желания. Семен, хотя и клялся в одном бокале, все же выпил три. С каждым бокалом он всё больше и больше таял по отношению к Любочке. Природа понемногу брала своё. Начальник закупки уже более благосклонно принимал ухаживания щебечущей секретарши. А та подвигала шампанское, блестела глазищами и жарко дышала на ухо.

  Семён Латуфьев добрел сердцем и душой.

  Торжественная президентская пятиминутка, бой курантов, звон хрустальных бокалов, причем все лезли чокнуться именно с Семеном. И обжигающий по крепости поцелуй Любочки, от которого внутри колыхнулось давно забытое чувство страсти.

  Начальник удивленно посмотрел на юное лицо - Любочка в ответ согласно опустила пушистые ресницы. Намек понятен и без расшифровки. Красавица сослалась на усталость, руководитель - на головную боль. Под понимающими взглядами коллег пара удалилась с вечеринки. Двое коллег женского пола завистливо вздохнули.

  Прижимая к себе упругое тело, "случайно" трогая давно запримеченные выпуклости, Семен предвкушал бурную ночь. В голову стучалась мысль: "Сейчас схожу налево. Эх! Сейчас схожу налево". Лишь на лестничной клетке у запертой двери Любочка попросила его вести себя тише, пока не пройдут к ней - в соседней комнате спала бабушка. Неприятная мелочь, но не остановила бушующие гормоны.

  Уже и Любочка в соблазнительных кружевах нырнула под одеяло, и Семен остался в одних семейниках… И в этот волнующий момент захотелось по нужде - шампанское искало выход. Извинившись за легкую задержку, Семен выскользнул из комнаты припудрить носик. На ощупь найдя туалетную дверь, Латуфьев дал выход сдерживаемой влаге.

  За журчанием еле услышал, как шаркающие шаги приблизились к двери.

  Изнутри нет щеколды!

  С пониманием, что сорокалетнего здоровенного мужика сейчас обнаружит сухопарая старушка, да еще и за неподобающим делом, Семен отчаянно схватился за дверную ручку. Снаружи дернули, помолчали, снова дернули, уже сильнее. Семен не дал двери открыться, держался из последних сил и старался журчать тише.

  - Любк, а Любк! Ты что ль тама? - проскрипело снаружи.

  Семен сдерживался, как мог, чтобы не ответить, что гражданка ошиблась и пусть зайдет попозже. Вспомнил, что он не в своём кабинете.

  - Бабань, ты чего тут? - раздался колокольчиковый голос Любочки.

  - Да вот вишь, дверь не открывается, и льется там чаво-то. Мож ты откроешь? - дверь еще раз дернулась.

  - Бабаня, ты иди, ложись, а я тут разберусь. Воду специально оставила на пару минут, чтобы слив прочистился. А дверь похоже заклинило. Сейчас сделаю. Ты ложись, а то второй час уже.

  Раздались шаркающие шаги и негромкий стук закрываемой двери.

  - Выходи, партизан, - шепнула за тонкой дверцей Любочка. - Я сейчас приду.

  Семен тихохонько проскользнул в комнату и сел на кровать, переводя дух. Происшедшее показалось таким забавным, что он еле сдерживал душивший смех. Из коридора слышались голоса.

  - Бабань, все нормально. Видишь, вода слилась и сейчас чистая идет.

  - Ох, Любаха, чай, опять после своих гулянок обблявала все, а теперя следы замывашь!

  Душивший смех все же вырвался на свободу, и Семен громко гоготнул.

  - Чой-то? Мужика, что ль, привела? Мало того, что прошлый раз твоему хахалю чуть яйчишки не отстрелила, опять за старое?

  - Бабань, да какого мужика, это телевизор работает.