Снежная Слепота

Глава 9. Отражение правды

Во время сильного ветра на расчищенных дорогах можно было наблюдать бег снега. По асфальту, поднимаясь и опускаясь, он стелился волнами, как вода в море во время шторма. То опускался, то снова поднимался и бежал вперёд. Вода всегда оставалась водой, даже если меняла форму. Вода создавала волну, снег создавал волну. Кровь, по сути, тоже была водой. Поэтому снег так охотно впитывал её, принимая в себя до последней капли.

Раздался выстрел, разрушая вечернюю тишину. Матс ощутил обжигающий душу холод, зная, что сейчас, в эту самую секунду, на снег прольётся кровь Джеймса. Но всё обошлось: полицейские чудом успели укрыть Эндрюса от пули, в результате чего молодой офицер оказался ранен в плечо. Началась паника, все заметались, а Матс смотрел вдаль, высматривая стрелка, и щурился от холодного ветра и снега, летящего в лицо. Сугробы, лес, возвышенности, снегопад, — всё это было идеальным укрытием для снайпера.

— Повторяю вам, — позже сказал Джеймс, когда его привели в допросную комнату. — Я не убивал Лору, не убивал Олафа и тем более не убивал Андеша Бергене.

Стрелка, скрывшегося на снегоходе, так и не поймали, а Эндрюса сразу же привезли в участок для немедленного допроса. Карл Юхансен сидел напротив спокойного Джеймса в небольшой серой комнатке и изучал его внимательным взглядом. Выглядел он так, словно вот-вот сорвётся: на лбу проступила вена, а взгляд сделался суровым и пугающим. Задержанного это нисколько не волновало: Джеймс будто забыл о том, что ещё накануне пребывал в состоянии настоящей истерики. Он был спокоен, с откровенным интересом осматривался и дразнил своим хладнокровием старшего инспектора. А за стеклом допросной комнаты стоял Матс и мрачно наблюдал за происходящим.

— Тогда что вы делали в этом доме? — спросил инспектор Юхансен, постукивая карандашом по поверхности стола.

Джеймс скосил взгляд на карандаш, зажатый в руке инспектора, и усмехнулся. Стук абсолютно не раздражал его.

— Мне просто было интересно, — ответил Джеймс и пожал плечами. — Между прочим, мы там с полковником труп нашли. И это после убийства Лоры! Мне было интересно, что ещё скрывает дом.

— Этот дом, хоть и принадлежал вашему деду, так и не стал вашим, верно?

— Верно. Дед был мужиком с характером. Не простил матери того, что она вышла замуж за «оборванца-чужака», а Оле — то, что он развёлся. В итоге, отец судится за дом с кем-то неместным.

— Так какое же вам дело до дома, не принадлежащего вам?

— Мне было интересно.

В разных интерпретациях этот разговор повторился несколько раз, пока Карл не начал терять терпение. Он задавал одни и те же вопросы, Джеймс всё отрицал и рассказывал про интерес к мрачному дому, игнорируя то, что Юхансен не верил в эту детскую отговорку.

— Он врёт? — спросил Карл, покинув комнату.

Матс, который всё это время слушал разговор, только покачал головой. Он ощущал себя подавленным и раздражённым, и при всех обстоятельствах он всё равно не мог заставить себя играть против Джеймса и многое пропускал мимо ушей. Сейчас он мечтал оказаться дома, принять душ, забыться и лечь спать. А там, может, что и прояснится, причём само собой, без его вмешательства. Матс не хотел угадывать, «читать» и предполагать. Подозреваемым выступал его единственный друг в Тромсё, и полковник не мог даже думать о том, что тот окажется убийцей. А даже если и так, Матс всё равно не хотел разоблачать его сам.

— Не могу вам помочь, — сказал он. — Простите, Карл, но я пойду.

— Так просто? — спросил инспектор. — А вы не боитесь, что я и вас на допрос вызову? Всё же все последние дни вы провели вместе с Эндрюсом.

— Как хотите, — устало ответил Матс. — Я могу идти?

Матс шёл по длинным коридорам участка, которые теперь казались ему бесконечными и тёмными, и думал, что каждый тут провожал его осуждающим взглядом. Словно с упрёком, словно говоря: «Смотри, это ты не нашёл убийцу Андеша», и полковник усиленно гнал эти мысли прочь. Он ничего никому не был должен и не собирался предавать Джеймса.

Он уже спускался с лестницы и запахивал куртку, чтобы уберечься от усилившегося вечернего мороза и снегопада, когда его внезапно окликнули. Полковник поднял голову, и, к своему неудовольствию, увидел улыбающегося Арве Фолка. Тот поднимался бодрым шагом, сжимая в руках папки с документами, и выглядел безукоризненно, как модели на обложках журналов. Казалось, он совершенно не мёрз в тонком пальто и с раскрытой головой, даже его лицо не розовело от пронизывающего ветра.