Снежная Слепота

Глава 16. Десять лет назад, часть 1

Десять лет назад, часть 1

Воспоминания Джеймса

  Джеймс был на вокзале, пока Меритт ждала его дома вместе с Мариусом, маленьким Джимом и родителями Олафа. Он надеялся, что мать свалит его отсутствие на ранение: всё же операция больше двух месяцев назад выдалась сложной, а прибедняться и страдать напоказ Джеймс умел. Сидя в зале ожидания, он то и дело нервно поглядывал на часы в ожидании нужного поезда. Джеймс опасался, что мать или старший инспектор Юхансен хватятся его, что кто-то примчится сюда, и тогда проблем будет уже не избежать. Устав ждать, Джеймс встал и купил в автомате ароматный горячий кофе, а когда вернулся к своему сидению, где оставил чемодан, рядом с ним уже расположился Матс Ларсен.

Матс невозмутимо покачивал ногой и смотрел на Джеймса очень внимательно. Он выглядел спокойным и даже расслабленным, словно они не пережили кровавую драму. Джеймс сел рядом, чтобы не привлекать внимания, и осмотрелся: бежать было некуда, слишком много людей вокруг, как будто все решили дружно уехать из города.

— Как нашёл меня? — спросил Джеймс, не смотря на него.

— Карл сказал, что ты билет купил до Бергена, — пояснил Матс. — Что ж ты так? Даже не попрощался. Матери не сказал, племянника не встретил.

— Я хочу уехать, — холодно ответил Джеймс. — Уехать отсюда навсегда, это моё право.

— М-м-м, — протянул Матс. — Побег. Опять.

— Да какой побег? — поморщился Джеймс. — Спасибо, что спас меня на складе и нашёл настоящих убийц Лоры, но теперь оставь меня в покое, ладно?

Джеймс решительно встал, взял свой чемодан и присмотрел себе место подальше от Ларсена.

— Я ослеп от этого снега, от его светлых, размытых вершин. Среди белого, белого снега, я ушёл, я остался один, — процитировал Матс, и Джеймс замер. — Я нашёл эти стихи у деда. Они написаны тем же почерком, что и очерк о сожжённой женщине в долине Исладен. Подумал, что Лора запоминала многое и столь удачно копировала. Свою смерть скопировала с той женщины, Ананда убила, заведя его на лёд, как было у тебя с соседским мальчишкой. А Меритт, представляешь, сказала, что Лора никогда не писала стихи, только ты. И, что странно, Лора не любила тебя, но назвала сына в твою честь. За какие заслуги, Джим?

Джеймса словно парализовало, когда он услышал это имя. Дышать было тяжело, в помещении стало нестерпимо жарко. Неспешно обернувшись и сурово посмотрев на Матса, Джеймс как можно более спокойно спросил:

— И? К чему ты клонишь?

— К тому, что это всё ты, — ответил Матс. — Это всё сделал ты.

      10 лет назад, Тромсё, Норвегия.

      Семнадцатилетний Джеймс щурился и спешно надевал на нос солнечные очки, спасаясь от обжигающих искорок света, норовящих побольнее уколоть его и без того уставшие глаза. Зима в этом году выдалась снежная, морозная, и солнце светило почти каждый день. Яркие лучи, отражающиеся от снега, радужный блеск сугробов и искрящиеся в воздухе льдинки-снежинки — всё это вызывало боль и каждодневные мучения у Джеймса Эндрюса, страдающего от снежной слепоты.

Джеймс уже не первый год болел, а за последнюю неделю ему стало только хуже, несмотря на лечение и заживляющие капли для глаз. На улице он почти ничего не видел, постоянно щурился и плакал; не спасали ни очки, ни компрессы, даже от занятий в школе пришлось на время отказаться.

— Только ты умудряешься каждый год подхватывать слепоту! — проворчал Оле, помогая племяннику спуститься по ступеням клиники. Врач в этот раз только развёл руками, посоветовал продолжать лечение и не расставаться с очками.

— У меня нежные глаза, — отшутился Джеймс, нащупывая свободной рукой перила.

Оле выдохнул и покачал головой. Отец Джеймса, Джек Эндрюс, злился на сына из-за его слабости, словно хоть кто-то в этой жизни мог сам выбирать себе болячки. На них то и дело косились люди, а за спиной даже перешёптывались. Многие считали, что Джеймс лишь симулирует, а Оле, сурово смотря на сплетников, помогал племяннику спуститься. Они неспешно пошли мимо парковки в сторону остановки, когда из старенькой дешевой машины, подъехавшей к территории клиники, вышел улыбающийся инспектор.

— Лукаш! — поприветствовал Оле.

— Оле, Джим, — улыбнулся Лукаш Ларсен и приветственно махнул рукой. — Только не говорите, что опять слепота!