Сны души Сказания душ Книга первая

Сны души Сказания душ Книга первая Пролог

Ленинградский вокзал. Москва. Декабрь 1940 год.

Он смотрел на неё, и его голубые глаза были полны слёз. И как он не старался, ни как не мог с ними справиться. Непослушные капли, сами наворачивались на глаза, и стремительно падали вниз, стекая по щекам. Горечь предстоящей разлуки, душила его изнутри, и противный комок, уже начал сдавливать горло. Но даже в такой ситуации, девушка оставалась невозмутимо спокойной.  Она была как всегда такой красивой, и гордой. Несгибаемой, и непоколебимой. Он даже не мог порой поверить, что женщина может быть такой. Молодые люди смотрели друг на друга вот уже несколько минут, и никто не решался сказать то последнее слово, которое навсегда решит их дальнейшую судьбу. Молчание становилось всё тяжелее. И казалось, что конца этой пытке не будет никогда.
Ещё с того самого дня, когда он только впервые увидел её, он знал, что она его судьба. И что им на век суждено быть рядом. С того самого момента, как только в первый раз прикоснулся к её руке, как впервые заговорил с ней, посмотрел ей в глаза. Именно там он увидел всё то, что и произошло впоследствии с ними. В этих зелёных предательских, но таких красивых глазах, он и увидел тот огонёк надежды, который и теплился в его душе все эти годы. А может, это ему просто показалось. Но он не пожалел об этом не на миг, пока был с ней. Зная о том, что в любой момент может её потерять, и что эта девушка, может просто исчезнуть из его жизни, уйти как уходят, когда приходит время, а может просто это был только ему одному принадлежащий страх. Он знал, что это может произойти, но наперекор всему, продолжал верить, продолжал её любить и бороться со страхом. Отдавать ей всего себя, без остатка. Дарить ей цветы, водить в кино, баловать сладостями, окружать любовью. Как мог он жить с такой ношей, как мог продолжать их отношения, зная правду, почему ни разу не открылся ей в этом? Просто не заговорил, просто не рассказал ей  обо всём? Может было бы намного легче расстаться? Никаких терзаний и угрызений совести, никаких скребущих на нутрии кошек! Почему? Он стоял и думал об этом, потому что не знал что сказать, не мог найти слова. Хотелось разрыдаться, закричать, разодрать руками грудную клетку и выпустить бедное, безумно бьющееся и стонущее от боли сердце на свободу, а потом бежать, бежать куда попало, не разбирая дороги. Бежать до тех пор пока силы не оставили бы его, и он не упал бы на землю, истекая кровью. И может только тогда, стало бы легче. Легче умереть.
Душа ныла, как же ему хотелось, на всё наплевать и броситься ей в объятия, прижать к себе, целовать и не отпускать никогда. Как он хотел быть с этой девушкой, не смотря на все пророчества и проклятия. Быть единственным в её жизни. Он знал, как холодно она на это отреагирует. Но за эти несколько лет их совместной жизни, он прекрасно изучил её характер, и знал что это всего лишь, маска. Защитный рефлекс организма на экстремальные ситуации. А то, что творилось сейчас в её душе, ему и без всякой магии было известно. Это была бомба с часовым механизмом, которая взорвётся, как только они расстанутся, и поезд Москва-Ленинград начнёт уносить её прочь. Реки горьких слёз, бессмысленные теперь письма. Зачем им всё это? Зачем им такие мучения? Сердце забилось ещё чаще, хотелось крикнуть на весь вокзал, «Не уезжай, останься, я же люблю тебя»! Но что-то останавливало, что-то не в душе, не в сердце, что-то в глубине разума, как игла укололо: СТОЙ. Любовь двух сердец разлеталась, как осколки разбитой вазы. 
- Господи, прости меня! - подумал он. - Я так люблю эту девушку, люблю больше своей жизни, я так хочу остаться с ней!  Но этому уже никогда не дано свершиться, ибо то, что приурочено судьбой, не переделать, не исправить и не изменить. Судьба! Какое же это абстрактное слово. Никто никогда её не видел, но все почему-то в неё верят, как заколдованные. 
В памяти сразу вспомнились слова, какого-то философа. - Что всё, что мы люди, делаем в жизни, мы впоследствии называем судьбой, даже не подозревая, что всё это дело рук наших.
Мысли роились в голове, все они как-то пере-путались. Только сейчас он вдруг вспомнил, что на улице декабрь. И что стоит он с распахнутой шинелью, на таком лютом морозе. Пальцы рук уже полностью закоченели, и почти не слушались. Он попытался их размять - тщетно. Девушка тоже замёрзла, это было заметно по её покрасневшему носику и щёчкам. Но что такое нещадный мороз, когда рушится счастье? За те три минуты, которые прошли после того, как он догнал её почти у самого  вагона, и окликнул, они не произнесли ни слова. Лишь долгий, печальный взгляд, да слезинки, замерзающие на щеках и много-много мыслей, воспоминаний и память, от которой не скрыться даже в самом далёком уголке вселенной.
Тишину молчания нарушил громкий гудок паровоза. Оцепенение мгновенно спало, он вытер рукавом замёрзшие слезинки, она прикрыла носик варежкой и начала дышать, что бы согреть его. 
- Ты всё-таки решила уехать? - спросил он, пытаясь сохранять самообладание.               - Почему мне ничего не сказала? Я весь город обежал,  разыскивая тебя! Потом всё-таки решился, зашёл к твоей маме. Она сказала, что ты уже наверно уехала. А я не могу отпустить тебя, не объяснив всего. - Он продолжал смотреть на неё, не отводя глаз. Надежда на то, что она останется,  даже сейчас не покидала молодого человека. Он ждал ответа, а она медлила. Второй гудок прорезал морозный воздух. И проводница вагона прокуренным голосом начала приглашать задержавшихся пассажиров. 
- Ты уже сделал свой выбор. - Пряча взгляд, ответила она. - Меня зовут в вагон, сейчас поезд уже тронется, я могу опоздать, да и замёрзла. - Всё так же холодно сказала девушка, разворачиваясь и собираясь направиться в сторону вагона. 
 - Давай я помогу тебе. - Подходя к ней и протягивая руку к её чемодану, сказал он.
- Нет. - Резко ответила она. - Я сама, не трогай. И вообще ты зря пришёл. - Он остолбенело, посмотрел на неё и остановился. Затем резко развернулся и бросился бежать. И когда она, войдя в вагон, обернулась, решив что-то сказать, его уже не было, лишь морозный ветер гонял снежинки. Она вздохнула, удобнее перехватила чемодан, и направилась к своему месту. Только усевшись, даже не убирая чемодан, она обхватила лицо руками, и зарыдала. Ручейки слёз текли по её лицу. В порыве безумных чувств, страданий и горечи, она отчаянно подняла голову к потолку, моля Бога то ли о милости, то ли о смерти. И в этот момент, её ослепил безумно яркий свет.
 - Вот он Бог. - Только и успела подумать она.
Холодный воздух почти полностью заморозил лёгкие. Кашель душил горло, дышать было всё труднее. Он упал на мостовую, протирая глаза от слёз. Замёрзшее тело немного разогрелось от бега, но дышать было невозможно. Было такое впечатление, что в грудь воткнулись тысячи игл.
- Счастья нет. - Подумал он. - Такого понятия как счастье вообще не существует, есть только счастливые моменты в нашей жизни, и эти моменты диктуют друг другу люди, когда-то больше, когда-то меньше. Моё счастье закончилось, на том вокзале. Так будь оно всё проклято! - Воскликнул он, стоя на коленях. Он ударил кулаками о мостовую, и в этот миг земля разверзлась у него под ногами, и он провалился в бескрайнюю, чёрную пустоту.

Сашка подскочил с кровати  в холодном поту. Сердце бешено колотилось в груди. «Надо же, приснится же такое» - подумал он и посмотрел на часы. Электронный таймер показывал половину пятого утра. Было ещё рано. И в самом деле, это даже странно. Сон был таким реальным, что казалось,  будто всё это и вправду с ним произошло. Он тряхнул головой, прогоняя оставшиеся после сна неприятные воспоминания. Протёр глаза, поморщился. На улице было совсем темно, лишь фонари как стражники разгоняли мрак ночи своим светом. «Я же в отпуске»,- вспомнил Сашка. Вздохнул с облегчением. Последняя перед отпуском рабочая неделя совершенно выбила его из колеи. Он даже порой терял ощущение реальности, так много приходилось работать. Постепенно реальный мир возвращался на круги своя. Сашка улёгся обратно в кровать, накрылся теплым одеялом и снова уснул. А за окном холодный ветер всё так же кружил снежинки, заметал дорожки. Сашка уже спал в тот момент, когда в окне появилась сначала бесформенная дымка, уже через несколько секунд образовавшая очертания чьего-то лица, внимательно смотревшего  своими пустыми глазами на  мирно спящего человека. Прошло несколько мгновений, и холодный ветер своим порывом сдул это очертание, и всё стало как раньше.