Сны Мадам Пошимбайло

Сны Мадам Пошимбайло

Близился конец августа. Венера Махмудовна грустила с каждым днём сильнее - близился отъезд из родной Бендюкино в ненавистный город - на работу. В детстве визиты в город были праздником - ярмарки, сахарные петушки, нарядные барышни... Теперь же все - будто сошли с ума: женщины бегали в красных косынках с флагами, или зазывно улыбались красными ртами, сверкая дешевым кружевом панталон. Мужчины и вовсе творили всё, что в голову взбредёт: торговали, обманывали, агитировали...
Здесь, в деревне, даже в безумие НЭПа было спокойнее.
Вот и сейчас Венера Махмудовна нырнула в прохладные объятия перины, наслаждаясь пеньем соловья, доносившимся в открытое окно из рощи... Афанасий Мурыч внезапно запрыгнул на подоконник с улицы.
- Разбойник! Сведёшь в могилу раньше времени! - ласково пожурила кота Венера Махмудовна. Афанасий улёгся поудобнее под боком женщины и затарахтел, стараясь заглушить соловья.
Под этот концерт Венера Махмудовна и заснула..
Глядит, перед ней коридор гимназии, в которой училась лет двадцать назад. Серые стены, вышарканный тысячами ног дощатый пол и двери...высокие двустворчатые двери из темного дерева. Венера подергала ручку одной из них. Заперто.
Огляделась по сторонам. С потолка свисал длинный, побитый молью розовый шарф. Протянув руку, она потянула за кончик шарфа. Где-то высоко-высоко что-то загремело, и вместе со вторым концом шарфа полетело вниз. Пошимбайло едва успела отскочить, чтобы это что-то не прилетело ей прямо в голову. К шарфу была привязана тяжелая связка ключей.
Венера Махмудовна попробовала подобрать подходящий к ближайшей двери. С пятой попытки ей это удалось.
Отворив дверь, женщина отпрянула: прямо за порогом бежала тёмная, узкая река. За рекою белое небо нависало над обшарпанным зданием, часть окон которого  зашита ржавым железом. Рядом со входом в здание, прямо на снегу сидел клоун. Грязный балахон зиял дырами, грим смешался с пылью и потом. Клоун поглядел исподлобья, улыбнулся чёрными, редкими зубами и поманил рукой, мол, извольте подойти, гражданочка. Гражданочка же попятилась наоборот, в глубь коридора, энергично захлопнув дверь.
Проверять другие двери расхотелось, но и выхода из коридора тоже не находилось.
Венера Махмудовна обречённо вздохнула, остановилась, зажмурилась, и вслепую выбрала следующую дверь.
Дверь распахнулась. И женщина оказалась на пороге класса. Все стены и подоконники  увешаны и уставлены горшками с растениями. За учительским столом сидела огромная белая собака в золотом пенсне.
- Опаздываете, Пошимбайло! Проходите скорее на своё место! Все уже давно начали! - дружелюбно обратилась собака.
Венера Махмудовна прошла к свободной парте. На досочке перед ней стояла банка. На дне банки свернулся калачиком белый червячок.
Соседка по парте уже стаскивала со скелета своего червячка шкуру, ловко орудуя скальпелем.
Пошимбайло достала из банки своего. Червяк неприятно извивался, крутя крупной головой. Взяв скальпель, Венера отделила голову червя от тела, как ножку гриба от шляпки. В голове был довольно извилистый мозг, но никаких признаков, что он когда-то соединялся с телом, не было видно. Внезапно накатившая дурнота стала настолько реальной, что на какой-то миг потемнело в глазах.
И, да, гражданка Пошимбайло вновь оказалась в коридоре. Единственное чего ей хотелось - выбраться уже, наконец!
Со следующей дверью возилась долго - ключи или не входили в скважину, или проваливались, ни за что не цепляясь...
Дверь открылась сама. Навстречу Венере Махмудовне вышел голый мужчина лет шестидесяти. С проплешиной, изрядным пузцом и газетой «Комерсантъ» в руке. На Пошимбайло он не обратил никакого внимания, прошёл через коридор и скрылся за другой дверью.
«И этот даже не взглянул!» - печально подумала Венера и тут же обиделась на голого мужика.
Следующая дверь отличалась от остальных - на ней  табличка с золотыми буквами:

«Директор. София Марковна Розенкранц»

«Надо же! Директор! А ведь была простой училкой» - пронеслось в Венериной голове. За дверью  кабинет, отделанный дубовыми панелями. За массивным столом сидела София Марковна, выложив свои три подбородка на подставленную руку с разноцветными перстнями, другую руку запустив в корзинку, из которой торчали кроличьи уши.
- Пошимбайло? Ты?! Тебя стучаться не учили!? Как была невежей, так ею и осталась! - София Марковна швырнула в Венеру кроля. Охреневший от неожиданности кроль пребольно саданул когтями по лбу. От боли Венера Махмудовна подскочила на кровати. Афанасий Мурыч, оттолкнувшийся ото лба хозяйки, сидел на подоконнике и щурился на восход.
- Ах! Ты ж Мурло окаянное! Всю харю расцарапал!
Венера Махмудовна сидела на кровати и тоже щурилась на восход. Как же приятно  вырваться из того коридора!
- Приснится же! - Пошимбайло встала и плеснула молока Афанасию за избавление от кошмара.