Со дна

Со дна

Это место необычное, сказочное. Горы под Чимкентом. Кто хотя бы раз побывал здесь, тот на весь свой короткий век запомнил их тысячелетнее величие.

Причудливые заснеженные вершины разрывают своими боками мягкие белоснежные облака и устремляются сквозь них еще выше, еще ближе к небу. Призрачные облака по временам спускаются к подножию скал и, не умаляя их величия, делают их зеленеющие основания дымчато-нереальными. Скалистые тяжелые массивы, посеревшие и потрескавшиеся от времени и перепадов температур, встают перед вами грандиозно, величественно напоминая человечеству о Силе Господней. Там, на большой высоте, вы можете почувствовать себя на краю Мира, где подходит к концу Земное тепло, кислород, жизнь. Еще шаг выше, и вы почувствуете приближение границ, которые тоже определены Богом и отделяют жизнь от смерти. Это щекочет ваши нервы, риск приятно возбуждает, прелесть борьбы тянет вас ввысь, и вам кажется, что с покорением этой высоты вы покорите целый Мир. Тщеславие никогда не идет рядом с благоразумием, это не совместимые вещи. Молодой, еще не умудренный опытом путник непременно получит тут один из суровых Господних уроков о том, что как бы человек ни старался прыгнуть выше своей головы, то кроме набитых шишек и растоптанного самолюбия он ничего не добьется. Впрочем, и эти, на первый взгляд, не серьезные результаты, наша жизнь не позволяет нам называть отрицательными, по тому положительному эффекту, который они оказывают на нашу душу.

Но если вершины суровы, то долины нежны и приветливы. Подножия гор буквально утопают во всевозможной зелени: густые кустарники, лиственные и вечнозеленые деревья, поля, поросшие густой и сочной травой. Непередаваемое буйство дикой природы. Звери и птицы, редко встречающие здесь человека, любопытны и не пугливы.  По долинам текут быстрые, чистые, ледяные реки, по утрам они обжигают свежестью ваше лицо, а по вечерам – снимают усталость с ног. Рыбу здесь можно брать прямо руками из-под камней, а воды такие прозрачные, что ее трудно различить на каменистом дне.

По ночам местное небо такое чистое и близкое, какого вы никогда не увидите в городах. Бесчисленные звезды поражают своим восхитительным великолепием, а через все небо тянется млечный путь густой и загадочный.

Кто единожды только был в этом месте, тот уже не зря прожил свой век, а если он в этой первозданной цитадели познал Бога, то он уже взял от жизни все самое прекрасное и ценное, что только может желать душа человеческая.

Там есть ущелье «Белой горы». По самому дну этого ущелья течет быстрая горная речка, а по берегам ее и по пологим подножиям скал раскинулись дикие сады урюка, ореха, яблок, слив и облепихи. Среди этих садов расположился детский летний лагерь. Различные домики причудливо разбросаны по дну ущелья. Бассейн и футбольное поле выделяются на общем зеленом фоне, как два неуместных пятна. Мощеные камнем тропинки, частые фонари, лавочки, беседки, турники – все говорит о большой заботе, которой готов окружить этот лагерь своих первых в этом году посетителей. Начинается лагерный сезон и вместе с ним начинается наша история.

Вот уже восемь часов автобус катит по дороге в неизвестность. Веселый гвалт, который стоит внутри, совсем не обязательно отражает настроение каждого пассажира. Петя сидит у окна и делает вид, что внимательно изучает окрестности. На самом же деле наблюдать-то и не за чем. Только что закончилась многочасовая степь, и начались, кажется бесконечные, сопки. Желтые, безжизненные сопки, покрытые колючками и выжженные солнцем. Глаза мальчика смотрят в окно, но мысли все внутри. С самого начала ему не очень нравилась эта затея с лагерем, но теперь он совершенно уверен, что это не для него. Почему? Трудно сказать, он и сам бы затруднился ответить на этот простой вопрос. Так повелось, что с самого раннего детства он не любил менять обстановку, даже если та, в которой он находился, оставляла желать лучшего, он все равно предпочитал старое общество новому, а старый образ жизни, как аксиому почитал за единственно возможный. Наверное, это потому, что все перемены, с которыми ему пришлось столкнуться в жизни, несли только разочарование и новые испытания в этой суровой школе, называемой жизнью.

Когда его родители погибли в автокатастрофе, ему было только семь лет, и одинокая больная бабушка была вынуждена отдать внука в интернат. Вскоре умерла и она. Мальчику даже не сообщили, когда это произошло, и только на каникулах он узнал, что теперь ехать ему абсолютно не к кому. Сколько он помнил себя, каникулы были для него самым ужасным временем года. Когда все уезжают по домам, а ты никому не нужен, кроме сторожа Никона, старого алкоголика, который зимой – кочегар, а летом – сторож.

Когда же дети возвращались окрепшие на домашних харчах, то заставали в Интернате исхудалого, замученного Петю, который вел счет каждому дню, только бы скорее закончились каникулы. Года два ему понадобилось, чтобы привыкнуть к тяжелой интернатской жизни. К жизни без ласки, без любви, но зато с жесткой дисциплиной. Отсутствие элементарной справедливости делает человека жестоким или ломает его, превращая в жалкое существо не способное ни на что. В страхе стать слабым Петя дожил до четырнадцати лет. Со временем он утратил детскую способность радоваться всему, находить веселье там, где его не находят взрослые. Можно сказать, что в этом отношении он преждевременно повзрослел. Масса трудных обстоятельств и проблем, которые он встречал на своем пути – от жестоких воспитателей, до первых серьезных драк, попоек и наркотиков – сделали некогда веселое лицо мальчика хмурым и задумчивым. Эта хроническая угрюмость, как печать, лежит на лицах интернатских детей и делает их особенными в обычном человеческом окружении.