Собаки

Собаки

Всё, о чём я собираюсь вам рассказать, происходило в Египте на огневой позиции зенитно-ракетного дивизиона, расположенного в пустыне на юге от Каира неподалёку от арабской деревушки Ком-Аушим.

Шла война. Египет оборонялся от воздушных атак израильской авиации, и советские войска по просьбе президента Египта оказывали в этом помощь. Наши зенитно-ракетные дивизионы располагались вокруг Каира и Александрии прямо в пустыне, изредка рядом с небольшими арабскими поселениями.

Мы приехали недавно, заменив боевые расчёты, прослужившие в пустыне год с небольшим и выполнившие свой интернациональный долг. Постепенно, обживаясь на позиции, мы приспосабливались к суровому быту и жизни в полевых условиях. Узнав, что израильская авиация ночью не летает, мы по вечерам позволяли себе расслабиться. Употребление спиртного не запрещалось, но и не приветствовалось. Боевая обстановка заставляла в дневное время в любой момент быть готовым отразить налёт воздушных целей. А это требовало максимальной собранности, ясного ума, чётких действий и мгновенной реакции. И похмелье было всему этому большой помехой. Поэтому чаще всего наши посиделки ограничивались вечерним чаем и сеансом кинофильма в кинозале, устроенном в одном из ангаров.

Однажды поздно вечером я возвращался с вечеринки в честь дня рождения одного из сослуживцев. До места моего ночлега предстояло пройти в полной темноте метров сто. У меня с собой был мощный китайский фонарь, и я пытался им разогнать тьму по ходу своего движения.

Наверное, под магическим действием безлунного звёздного неба над головой я был несколько рассеян, потому что появление пса на моём пути явилось для меня полной неожиданностью.

Я вдруг остановился, потому что в двух шагах впереди увидел два светящихся зелёных глаза и буро-желтую гриву. Передо мной стоял огромный пёс, а немного в стороне я краем глаза заметил стаю собак, молча следящих за нами и готовых последовать примеру вожака.

Я опустил луч фонаря к ногам, чтобы не светить ему в глаза, так как поступок ослеплённого зверя трудно предсказать.

Оценив мой жест, он сделал два шага вперёд и ткнулся в мою руку, державшую фонарь. В ответ я положил свободную руку ему на голову и слегка потрепал его гриву чуть сзади ушей. Он встал неподвижно, слегка вильнув хвостом. Осмелев, я стал трепать его гриву сверху и с боков, слегка прижимая его шею к своей ноге. Он спокойно стоял, и по всему было видно, что ему это нравится.

- Тузик, Шарик, Бобик, - называл я русские собачьи имена, стараясь чтобы голос мой звучал спокойно и ласково. Я же не знал как его называли арабы там, откуда он пришёл, а как говорится, - доброе слово и кошке приятно.

Это длилось минут десять, и я начал замерзать: ночи в пустыне холодные даже летом... Но не успел я сделать и двух шагов вперёд, как он догнал меня, встал поперёк на моём пути и вцепился клыками в фонарь. Пришлось остановиться и опять трепать его гриву. Через минуту всё повторилось. Стая собак, наблюдавших за нами, постепенно растаяла.

Те пятьдесят метров, что оставалось мне пройти с момента нашей встречи, я шёл, наверное, полчаса. Я пытался разговаривать с псом то ласково, то с укоризной, уговаривая отпустить меня. У меня и в мыслях не было обругать и прогнать его. Во-первых, я опасался его агрессивной реакции. Ростом он был мне почти до пояса, и мои руки находились в непосредственной близости от его зубов. А во-вторых, мне было его жаль.

- Бедный пёс, - думал я, - как мало ему досталось в жизни человеческой ласки, если он никак не хочет с ней расстаться?

Утром я рассмотрел его. Он выглядел как небольшой лев. Светло-серый цвет туловища, буро-жёлтая грива, вот только хвост был собачий: лохматый и без кисточки. Он был уже немолод, и шрамы на его морде говорили о том, что жизнь его не была безмятежной.

Раньше я его на позиции не встречал, но с тех пор мы с ним виделись регулярно. Не то чтобы мы подружились, но прониклись взаимной симпатией. И ни разу больше он не проявил своих эмоций.

Днём во время обеда он располагался метрах в 10 - 15 от входа в столовую и ждал, когда из столовой начнут выходить люди. Никто ни разу не видел его прыгающим, виляющим хвостом и выпрашивающим угощение. Он просто лежал и ждал. И мы, завидев его в окно, подходили к нему и угощали "вкусняшкой". Он воспринимал угощение как должное: невозмутимо и с достоинством. Это было так необычно, что мы все прониклись к нему уважением.

С некоторых пор я стал встречать его по утрам, а точнее, он меня стал встречать. Дело в том, что, освоившись, я стал заниматься утренней физзарядкой. Утром, через час после восхода солнца в пустыне ещё прохладно и можно с удовольствием пробежаться и позаниматься на спортивных снарядах и тренажёрах.

И вот только я начинал бег, как рядом возникал он и молча бежал рядом сбоку метрах в трёх, не обгоняя и не отставая. А когда я начинал разминаться на тренажёрах, он ложился неподалёку и, как мне казалось, неодобрительно наблюдал за мной. Иногда, отдыхая между упражнениями, в знак благодарности за то, что он составляет мне компанию, я подходил к нему и трепал его гриву. Кажется, ему это нравилось, по крайней мере он не уходил и не сопротивлялся. И почти всегда днём он был один, редко в сопровождении одной - двух собак, хотя он был вожаком стаи.

Стая собак во главе с этим вожаком на позиции дивизиона образовалась не сразу. Собаки прибегали к нам из соседней арабской деревни. Их встречали добром, сытной кормёжкой и лаской. Кормили нас хорошо, еды хватало людям и оставалась собакам.

Вокруг основной позиции располагались позиции расчётов, которые днём охраняли центр на дальних подступах. И к каждому расчёту постепенно прибилось по одной, а иногда и по двум собакам. Быстро тяга голода замещалась привязанностью и дружбой, и у каждого расчёта появлялся собственный охранник и четвероногий друг.

Солдаты дрессировали собак как могли. Учили их выполнять команды, отданные на русском языке. Обучали различным смешным поступкам, которые потом показывали всем солдатам. Экипажи Зенитных Самоходных Установок (ЗСУ "Шилка") обучили своих питомцев вскакивать на броню, как только раздавался звук заводимого двигателя, и спрыгивать с брони, едва начинала вращаться башня с антенной и пулемётными установками. Один из расчётов "Стрела" обучил свою собаку обгрызать ногти на пальцах рук. Она делала это так быстро, аккуратно и ровно, как в маникюрном салоне. Собаки скрасили суровые солдатские будни, многим напомнили их родные места. Какие же русские города и сёла без собак!