Собиратель душ

Собиратель душ

Собиратель душ

День первый.

В тяжелую дубовую дверь постучался мужчина в черном костюме и высоком цилиндре. Здание было старым, похожим на массивное надгробие на могиле веков. Звук в нем мог затеряться по пути к хозяевам, но мужчина принципиально никогда не звонил – звонок тревожил ранимые души. А собирателю душ это не с руки.

Он уже хотел постучать еще раз, как дверь скрипнула и за ней показалась немолодая женщина в салатовом платье. Она вздрогнула, увидев высокого человека с белым невыразительным лицом. Выделялись на нем только глаза – один зеленый, другой карий, с горящими искорками на радужной оболочке.

- Инвестигатор Кэлларт, - представился мужчина.

- Проходите, проходите, - закивала женщина. Звякнули, стукнув друг о друга, обильные украшения, когда она пропускала гостя.

Внутри дом был таким же мрачным, как и снаружи. Темные вертикальные линии коричневых обоев, вычурные перила витой лестницы, причудливые светильники и написанные маслом картины на стенах. Место, где от тоски умрет сама смерть.

- Мы вас ждали, господин Кэлларт, - женщина кланялась с улыбкой на красных губах, фальшивой, как и камни в ее драгоценностях. – Я Перри Линакс. Моя дочь заболела, и…

- Я знаю. Зовите меня Кэл.

Его бы не было здесь, если бы кто-то не заболел. Все истории начинались одинаково, и он мог бы поклясться, что при описании не ошибется даже в произнесенных словах.

Приличная семья на грани срыва, повседневность выбита из колеи – у дочери случилась необычная, смертельно опасная хворь. Семейного доктора вызвали сразу, и добрый дедушка с седыми усами и в чистом халате мясника явился в тот же день. Он торопливо вошел в комнату больной и ужаснулся. Согнутая в локте рука шевелит пальцами на полосатой стене, волосы обвивают длинную ножку бра, глаз смотрит из птичьей клетки в окно. Целый вечер врач собирал подопечную по частям. Сломанную спину смазывал лекарствами, в сжатый бордовый рот засовывал таблетки и, в конце концов, связал все воедино.

- Вылечилась, - уверенно сказал он сидевшей перед ним грустной девушке.

Однако на следующий день его ждало то же, что и вчера. Выйдя из комнаты, где на своих местах остались печально шевелящиеся осколки тела, врач вернулся к матери и безнадежно покачал головой.

- У девочки болезнь иного рода, и любые мои лекарства будут бесполезны. У нее разбита душа. Вам лучше пригласить другого доктора - собирателя душ.

Женщина охнула. Инвестигаторы, или, как их еще звали, собиратели душ, приходили только тогда, когда ничто другое уже не могло помочь. Они занимались тем, что склеивали разбившиеся человеческие души, исследуя и нейтрализуя причину болезни. Все такие доктора, как и Кэл, были бледными мужчинами в темной, неброской одежде – чтобы ничто в их внешности не отвлекало больного. О способах, которыми они лечили, складывали недобрые легенды, но одно было так же истинно, как солнце, - инвестигаторы всегда добивались успеха, если для этого существовала хотя бы крошечная возможность.

И поэтому сейчас Кэл стоял в коридоре перед запертой комнатой, где находилась больная.

- Давно она разбилась?

- Сегодня третий день, - услужливо ответила Перри.

- Это хорошо, - кивнул Кэл. – Завтра уже ничего не получилось бы. Соберите родственников в зале. Сюда не входите.

Он шагнул мимо обескураженной женщины. Дверь хлопнула, закрывшись.

С недавнего посещения обычного врача в помещении ничего не поменялось. Занавески истекали слезами из воспаленных глаз, наблюдающих за гнилой осенью, розовые ногти чертили борозды на обоях, ноги болтались на шкафу. Кэл опустил на пол чемоданчик с клеем. Пока он не нужен – время для него придет в самом конце. Тогда инвестигатор возьмет одну из баночек и смажет осколки души, чтобы те срослись и держались вместе. Но сперва необходимо изучить болезнь и выяснить ее причину, чтобы использовать подходящий клей.

- Здравствуй. Я инвестигатор Кэлларт. Я пришел, чтобы помочь тебе.

К стоящему в центре комнаты мужчине повернулась тонкая шея, изогнулась рука. Никакого ответа – пациенты часто безразличны к тем, кто их лечит. Кэл вздохнул, снял сюртук, повесил его на спинку стула и закатал рукава рубашки, открыв покрытые мелкими шрамами руки. Работа предстоит нелегкая.

Сначала следовало отыскать осколки души, воспоминания, из которых сложится скелет. Оказалось достаточно сложно забрать их у разбитой девушки. Части ее царапались, кусались, плотно сжимались, не желая отдавать сокровенное. Кэл собрал все и выстроил основу для тела, искривившуюся толстым стволом с расходящимися ветвями-костями. Тысячи мелких воспоминаний, боль, любовь, обиды и многое другое, что и составляет личность. Любое из них могло быть причиной болезни, но разбираться с каждым у инвестигаторов нет времени – иначе бы пришлось проживать с человеком его жизнь заново.

Кэл вытер пот со лба и принялся за непослушное тело больной, которое сопротивлялось, отпихивало его от себя. Сначала ступни – маленькие, но твердо стоящие на земле, затем стройные ноги. Он нарастил изящное туловище, прикрепил запястья, посадил шею на покатые плечи, твердым жестом растянул губы на восковом лице. Последними достал глаза из клетки на подоконнике и вставил в глазницы. С нежеланием девушка отвела взгляд от прелых листьев, кружащих на улице.

- Оставь меня, - прошептала она.

- Не могу, - ответил он. – Я пришел вылечить тебя. Как тебя зовут?

- Иви, называйте меня Иви, - сообщил один бодрый голос.

- Иветта, - эхом устало произнес второй.

Девушка резко оттолкнула от себя инвестигатора.

- Не хочу тебя видеть, - сказала она.

Кэл нахмурился. Он ее только что собрал, распадения не должно быть. Но тогда что это за два голоса? Оба явно принадлежали больной. Он достал из чемоданчика железный обруч и надел его на девушку.