Соблазнить верную

ГЛАВА 1: «Главное, дать девочке понять, что она нуждается в этом больше, чем думает»

Он видел ее ангелом… таким лёгким, грациозно плывущим, чуточку оторвавшись от земли, словно хождение не было знакомым. В этом грязном городе остались ангелы? Они еще существуют? Но как выживают среди копоти гнева, каверзного сплетничества, едкой и противной гордыни? Нет! Она - не ангел, она - простота, вопиющая и непосредственная. 

Среди всех этих «штучек» с тщательным и броским макияжем, которые демонстрируют себя некими избранными персонами, Анечка казалась простенькой провинциальной девчушкой. Нет, ее нельзя назвать неухоженной или старомодной. Она выглядела утонченной и какой-то… возвышенной, что ли. Настоящей, такой, как тургеневская девушка: образ  совершенно непопулярный в нынешнее время, но так необходимый губящему себя обществу.

И даже в таком культурном месте как театр, необыкновенность Анны Камушкиной сильно ощущалась. И что-то невероятное таилось в образе, живущем внутри каждой женщины и скрывающимся от глаз мужчины для того, чтобы явиться во всей своей красе в самый неподходящий момент. 

Наверное, Вадим Яковлевич так представлял себе женскую загадку - такую неповторимую и обязательно присущую частицу каждой, делающую одну представительницу прекрасного пола отличимой от другой. Но ему, человеку с творческой душой и горячим темпераментом, в тридцать пять казалось, что женщины уже давно потеряли свое умение скрывать внутри себя тайны - все они (тайны) были им обнаружены и приняты на вооружение. Поэтому Анечка Камушкина, не так давно появившаяся в его жизни, стала не просто неопознанным объектом, но и каким-то предвестником открытия морального раритета. 

Вадим Яковлевич, всего-то на десять лет превосходивший в возрасте это очарование, поначалу попросту не знал, как себя вести в ее обществе. 

«Да она манит меня! - едва сдерживая в уголках губ похотливую ухмылку, говорил он. - Сама ведь притягивает. Нравлюсь, что ли?»

И правда, легко взмахнув кистью, Анечка что-то шептала, бросая в его сторону томный взор. И говорила, говорила… Зовет? Хотелось подойти, как вдруг по отведенному взгляду стало понятно - репетирует. «Ковалев, ты - в театре», - с недовольством мысленно «ущипнул» себя он, приземляя нахлынувшее вожделение.

Но посадку его мыслей прервал Сергей, сценарист и исполнитель главной роли, внезапным вопросом:

- Вадим, где ты взял эту прелесть? К моему великому сожалению, замужнюю прелесть.

Режиссер только криво улыбнулся и отвел взгляд, пряча за мнимым равнодушием образ проснувшегося хищника. 

- Да позвонил друг один, попросил посодействовать… Счеты старые. Родственница его какая-то. Пригласил на пробы. А она талантливой оказалась.

Лицо Ковалева предательски покраснело. Сивков делал вид, что не замечает смущения начальства. А может, и правда, не замечал.

- Откуда ты знаешь, что замужняя? Кольца-то нет, - со скрытой досадой поинтересовался Вадим, бросая беглый взгляд на правую руку Анечки, застывшую в воздухе.  

- Так вы тоже вроде женаты,  - отметил с иронией Сергей и указал взглядом на пустующий палец режиссера.

Тот недовольно скривился.

- Да мало оно мне, располнели пальцы… Никак не дойду в ювелирную, чтоб раскатать.

- А-а-а, - продолжал улыбаться тот, прекрасно осведомленный истинными причинами отсутствия обручального кольца. - Моя сестра Ольга с Анной сдружилась. Учились они в одном потоке. Кое-что знает о ней. И о замужестве тоже. 

- Правда, что ли?

- Да.

- Почему я не видел данных в ее анкете?

- Не могу знать. 

Тот задумчиво потер лоб.

- А муж где?

- О… муж где-то или на заработках, или еще по какой-то причине за границей… кажется… не помню точно.

- «Не помню точно», «вроде как», «или-или»… Сивков, что ты мямлишь?.. Готовься к репетиции! Толку от тебя…

Это прозвучало с раздражительностью самодура, и Сергей нахмуренно уставился в скомканные листы сценария. В такие минуты их приятельские отношения оказывались за пределами театра. А ведь не успел подчеркнуть профессионализм Вадима замечать совершенно не выделяющихся, но удивительно талантливых людей! Ковалеву это было дано! Как он подбирал труппу - одному Богу известно, но так редко ошибался в выборе. И сейчас: кто заметил бы эту простушку, хоть и милую, даже можно смело заявить - притягательную? Да никто! А с ролью Милены Марковой, созданной самим режиссером, Анечка будто сливалась в одно целое. И это оказалось очевидным еще на кастинге. 

Ковалев продолжал наблюдать за Анной, услаждая взор невероятно соблазнительным для себя зрелищем. В ней столько эмоций… столько страсти! И эта страсть не обезоруживалась очевидностью: она была скрытой под платьем с тщательно закрытым декольте, длиной «макси», и невысоким разрезом сбоку, несмело открывающем ноги при ходьбе… или нет… к чему тут платье и прочая тленная требуха? Откровенность Анечки виднелась где-то на дне глубокого кареглазого взгляда, в каждой нотке сбивчивого дыхания. Она еще волновалась, когда настраивалась на роль. И так заманчиво волновалась… Эх, почему он только не на месте Сивкова? Может, вспомнить годы актерства и взять на себя этот персонаж?