Согрей меня этой зимой

Согрей меня этой зимой

Глава 1. Как нажить себе неприятности за минуту

Я вышла из библиотеки и попала под снегопад – первый снегопад в этом году! Нет, и до этого, конечно, шел снег, но он был каким-то скучным, мелким, смешанным с дождем, отчего на улице стояла вечная слякоть. А сейчас снег казался идеальным – с неба падали пушистые хлопья, которые медленно кружились в свете желтых фонарей. Все вокруг было в снегу: и дороги, и заборы, и припаркованные машины. И пахло пломбиром – почему-то именно с этим ароматом ассоциировались легкий мороз и сугробы.

Настоящая декабрьская погода. Именно в такую погоду должны случаться чудеса! Я подставила лицо под искрящийся серебром снег и прикрыла глаза, вдыхая холодный пломбирный воздух.

Да, мне было семнадцать, а я все еще верила в чудеса. И любила книги. Поэтому после репетитора по математике заскочила в любимую библиотеку, зная, что сегодня выставят новинки. Книги я обожала бумажные – была в хрустящих страничках какая-то своя особая магия. Хотя и электронные читала постоянно – они помогали отвлечься от проблем и забот. Когда ты одиннадцатиклассница, забот у тебя очень много. Домашние задания, репетиторы, олимпиады, бесконечная подготовка к экзаменам… И главный вопрос – кем я хочу стать? Чем хочу заняться в жизни?

Ответов на это у меня не было. Зато был тяжелый рюкзак с книгами, которые я успела взять в библиотеке. И волшебный снегопад, который и не думал прекращаться. А еще нужно было вернуться домой до девяти, потому что бабушка не любит, когда я опаздываю. Вечно начинает волноваться и придумывать всякое!

Поправив сползшую на лоб красную вязаную шапку и надев рюкзак, я направилась к остановке. Однако нужный автобус уехал прямо перед моим носом! Судя по приложению с расписанием транспорта, следующий автобус должен был прийти еще не скоро. И тогда я решила идти домой пешком. А что? Мне понадобится примерно полчаса, я срежу путь через Старый парк, и не опоздаю домой. Отличная идея, тем более, погода такая хорошая! Обожаю гулять под снегом.

Я надела наушники, включила Ариану Гранде и отправилась домой. Сначала шагала по сияющему праздничному проспекту. Это была одна из центральных улиц, и витрины первых этажей сияли от блеска гирлянд. В одной руке я держала стаканчик с кофе – я всегда брала капучино с корицей. Я уже допила кофе, но не выбрасывала, потому что стаканчик был очень красивым: темно-бирюзовый, с белыми снежинками и сочными оранжевыми дольками мандаринок. Я обожала красивые кофейные стаканчики и собирала свою небольшую коллекцию.

Вскоре пришлось свернуть с шумного проспекта и направиться в сторону заснеженной набережной, по которой гулял народ. Издалека полюбовавшись тем, как сверкает над рекой снег, я пошла в сторону старых пятиэтажных домов, затем, обогнув их, оказалась перед входом в Старый парк. Деревья казались серебряными, и сам парк походил на волшебный лес, сквозь ветви которого пробивался свет фонарей. Казалось, попадешь в него и точно окажешься в сказке!

Я шагала по извивающейся дорожке мимо фонарей и запорошенных снегом лавочек, любовалась деревьями и даже сделала несколько фотографий. Правда, разрядились наушники, поэтому пришлось их снять. Но я не расстроилась – мне нравилась умиротворенная тишина Старого парка, которую нарушал лишь скрип снега под моими ногами. Как же красиво… Еще и полная луна из-за деревьев светит. Настоящая магия посредине большого города.

Однако в этот момент зимняя сказка закончилась – словно по щелчку. Я вдруг услышала чей-то крик: «Больно!» И замерла. Затем раздался недружный смех – какой-то агрессивный, от которого по спине поползли мурашки.

Что происходит?

Крик и взрыв смеха повторились. Кажется, они доносились со спортивной площадки, которая находится неподалеку – сразу за молодыми разлапистыми елями. Не понимая, что происходит, я осторожно направилась в их сторону и аккуратно выглянула.

Увиденное меня поразило. На площадке собралась толпа парней – судя по всему, моих ровесников-старшеклассников, очень похожих на каких-то хулиганов, по крайней мере, таких я всегда обходила стороной. Они обступили сидящего на земле тощего парнишку в очках, чей светлый пуховик был измазан грязью и, кажется, кровью. Парнишка затравленно смотрел на своих мучителей, прижимая руку к груди, словно ему было больно. Господи…

– Слышь, дерьмо очкастое, я тебе реально сейчас лапу сломаю, – склонился к нему самый здоровый из парней – в дутой куртке, белобрысый и с белесыми ресницами и бровями.

– Н-не надо, пожалуйста, – начал умолять парнишка. – Что я вам сделал?.. Я же всегда… Всегда…

Договорить он не успел – получил унизительную звонкую оплеуху.

– Если не хочешь, чтобы лапу сломали, ударь эту гниду, – велел белобрысый и кивнул в сторону турников.

И только тогда я заметила еще одного парня: высокого, без шапки, зато с огненно-красными волосами. Наверное, его можно было назвать симпатичным, если бы не кровь на лице и изломанная тень фонаря, которые делали лицо парня зловещим. Но самым ужасным было то, что он стоял на коленях и его привязали. Прямо к спортивным брусьям, на которых летом отжимаются парни.

Кошмар. Сердце пропустило удар, а затем зачастило.

– Ударь его, – весело повторил белобрысый своей жертве в очках. – И тогда мы тебя отпустим. А если до крови разобьешь, то мы больше не будем к тебе приставать. Забудем о твоем существовании. Мамой клянусь, – с мерзким смешком добавил он.