Солдаты далекой империи

Главы 9 и 10

9

— Осторожно, сударь, ступеньки…

Ступеньки, ступеньки… Стертые, мелкие какие-то, нога едва помещается. Но высокие. Оступиться здесь — сущий пустяк. Сразу ясно: никто не предполагал, что по ним будут ходить люди.

Меня заставили спуститься в один из раскопов — траншею, рассекающую пустырь перед валом на две неравные части. Я оказался в узком проходе, зажатом с двух сторон гладкими стенами. Здесь я обнаружил вход в помещение, которое поначалу принял за блиндаж, но на деле оно оказалось «тамбуром», предваряющим спуск под землю. По каменной лестнице, не приспособленной для человеческих ног.

Я спускался ниже и ниже. За спиной натужно дышал сопровождающий — человек с детским лицом и клочковатой бородой. Утренний свет померк, однако темнее не стало. Я четко видел каждую грань, каждый стык блоков, использованных древними строителями. В конце концов мне стало понятно, что материал этих блоков — не совсем камень; камень не светится матовым светом, озаряя путь идущего человека, и не тускнеет сразу у него за спиной. Это что-то умное и чужое. Черт! Слишком чужое, чтобы быть понятным случайному пришельцу из века паровых машин и телеграфа.

Сквозь шлифованную поверхность блоков проступали причудливые письмена и рисунки. Да-да, не на  блоках, а именно сквозь  их тщательно обработанные стороны, как проявляется мир сквозь запотевшее стекло, когда ты едешь в карете, а снаружи — ноябрь, стылые сумерки и моросит дождь. Со стен меня обмеряли надменными взглядами существа с человеческими телами и звериными головами, подозрительно похожие на древнеегипетских богов. Кажется, они не имели ни малейшего отношения к нынешним «хозяевам» планеты красных песков. Ровные ряды иероглифов текли слева направо и справа налево поверх взирающих на меня зверолюдей.

Здесь было чему удивляться. Но только не мне и только не сейчас.

Наступил момент, когда в нос ударила особая тошнотворно-кислая вонь «шубы». Я почувствовал в груди давящий холод. Словно из меня вынули сердце, заменив его не подходящим по размерам остроугольным осколком льда. Ступени заершились.

— Дальше пойдешь один, — сказал охранник. — Не пожелал говорить с нами, а зря. Сейчас поймешь, братец, что зря.

Я почувствовал, как к запястьям плашмя прикоснулось холодное лезвие. Веревка, врезающаяся в мясо, ослабла. Осторожно обернувшись, я увидел, что охранник прячет в карман бритву. Ее он прикарманил, когда делил с дружками мои пожитки.

Удастся ли мне отнять сувенир с «Дельфина» и перерезать людоеду глотку под общипанной бороденкой? А затем — себе, если так ляжет карта? Все равно терять нечего: там впереди ждет «шуба».

— Давай без шуток! — предупредил провожатый, пятясь. Догадался, какие мысли роятся в моей голове. Умник.

Ладно. Судьба заставляет меня пройтись по каждому из кругов этого ржавого ада. Ладно, поздно вешать нос. Роль гордого воителя, которую я выбрал, писалась не для меня, но я доиграю ее до конца.

Я собрал волю в кулак и ступил на вымощенный серой плиткой пол.

Кажется, такие подземные помещения называют криптами. Вырубленные в скале потайные святилища, усыпальницы или что-то в этом духе.

Трапециевидные, сужающиеся наверху стены. Узкий луч света, проникающий через оконце в своде, лежит на расколотом алтарном камне. Всюду пыль и черепки.

Цивилизация Ржавого мира давно канула в небытие. В Ржавом мире больше нет жизни; только боль, отчаянье и смерть.

Мустафа стоял ко мне спиной. И он не был готов к этой встрече.

С хрустом буро-рыжая «шуба» натянулась на украшенный костяным гребнем хребет «носителя». Наполовину скрылся под плешивой складкой «воротника» черный пузырь черепа. Краем глаза я успел заметить, как что-то бесформенное, что-то многоногое и склизкое нырнуло под «шубу». Это быстро, но без суеты отвратительное существо обретало свое извращенное единство.

Шерсть взыграла волнами, кожа взбугрилась внушительными шишками, часть из которых тут же опала; послышалось утробное урчание. У меня сложилось впечатление, что под «шубой» среди костей «носителя» возится, не желая уступать друг другу насиженных мест, паукообразный ливер.

Но вот волнение улеглось. Мустафа медленно, будто спросонья, повернулся ко мне. Разбросанные по всему шерстистому телу глаза влажно и пытливо блестели.

Глаза старого, усталого палача, призванного к топору в выходной день.

Сапфирные фасетки «носителя», напротив, были не выразительнее стеклянных стразов, которыми модницы из бедных дворянских семей украшают бальные платья.

Пустые глаза бездушного насекомого.

Он двинулся ко мне, оставляя на полу слюдяные следы. Нет, не шагом. А, черт побери, как рояль на колесиках он двигался… Будто под мохнатыми «полами» скрывались бесшумные шасси.

— Чего тебе нужно? — спросил я, задыхаясь. Непроизвольно попятился, но на том месте, где только что был проход, оказалась стена. Досадная неожиданность… Я оказался в ловушке наедине с чужепланетной бестией.

Стараясь не дышать густым зловонием, от которого вышибало слезы и резало в глотке, я предпринял последнюю попытку уйти — вдоль стены на противоположную сторону зала. Буду бегать по кругу, пока хватит сил…

Но ноги неожиданно отказались слушаться. Колени подогнулись. Вес тела, который на этой планете я давно перестал брать в расчет, одномоментно обернулся непосильной ношей. Я прижался лопатками к стене, сполз на пол. Грузно сел, вжал голову в плечи и обреченно посмотрел вверх…

Глаза застилали горячие слезы. Сквозь поволоку я увидел, что Мустафа возвышается надо мной — темное и вонючее, злобное чудовище из кошмарного сна.