Солнечный круг. Рассказ.

Солнечный круг. Рассказ.

Солнечный круг. Рассказ на конкурс.

По лугу бежал человек. Он был еще не стар, но уже не молод, и бежать так долго и быстро ему было не просто. Крепкий и жилистый, будто свитый из тугих веревок и канатов, он бежал легко и стремительно. Силы пока еще были, но он понимал, что долго такой темп держать как в молодости уже не получится, усталость медленно, но неумолимо накапливалась в теле. Глаза заливало едким соленым потом, рубаха под курткой пропиталась им на сквозь. Хорошо, вроде недалеко бежать осталось, а там посмотрим, думал он, а не выйдет, так и силы беречь незачем, на одну схватку бы хватило и ладно, а уж он им покажет... Солнце клонится к закату. Успеть бы. Если дотемна не управится, ночью понабежит следом всякая нежить со всей округи, и тогда точно все, там уже никак не отбиться…

Высокая, почти по грудь густая трава оплетала ноги в высоких сапогах из мягкой кожи и делала бег невыносимо тяжелым. Он давно бросил свой щит, выбросил шлем, отстегнул и выбросил наплечники, поножи и наручи. Свою сумку с небольшими запасами пищи и флягой воды пришлось бросить первой. Флягу было особенно жалко, непростая была фляга, но рыться в вещах было некогда, пришлось бросить сразу все тяжелое. Следом отправились перевязь, с метательными ножами, заговоренный топор- клевец (вот уж что жалко было, даже жальче фляги! Любую броню пробивал, даже чешую дракона!), кинжал, следом меч, его пришлось срезать прямо вместе с ножнами, некогда было распоясываться. Срезал засапожным ножом, нож выбросил тоже. Все это было уже ненужно. Ближнего боя с ними ему не пережить, а уж если выберется, нового добра прикупит, не беда. Бросил даже кошель с деньгами, хотя весу в нем было с гулькин нос. Отбрасывая ее на ходу в стороны, выгреб из многочисленных карманов разную мелочевку. Хорошо еще он в этот раз в кольчугу не вырядился, вот где весу то! И сам в раз не снимешь, замучаешься. Из всего оружия оставил только короткий лук в колчане с десятком стрел и короткий, больше похожий на кинжал, посеребренный меч, да и тот оставил без ножен, воткнув за спиной за пояс. Меч тот был последней надеждой. Древний, зачарованный, освященный в трех храмах светлых богов заодно с теми стрелами что остались, он был страшен любой нечисти. Хорошо еще, что из-за чар весу в нем как в перышке. Колчан с луком и стрелами на боку немилосердно колотил по левой ноге, и его приходилось придерживать рукой. Ничего, потерпим. Без стрелочек освященных куда как труднее станет. Вон они, нагонять не спешат, теперь. А по началу, то прямо на плечи наседали, пока нескольких не подстрелил. Теперь боятся подходить. Постреливает, конечно, их лучница издали, да не ей в него попасть. Хоть и метко стреляет, оторва, этого у нее не отнять. Только и он не прост, по хлопку тетивы да по шуму перьев всегда враз чует, куда стрела ложится и всегда увильнуть успевает. Стрел у нее тоже наверное мало осталось, давно уже не стреляет, бережет видать. Жаль совсем не кончились, тогда можно было бы подпустить всю стаю поближе и рискнуть подстрелить их вожачку. Без вожачки они не побегут. Встанут, да так и будут стоять до ночи, а потом ночь бродить до света вокруг нее, пока под рассветными лучами солнца не сгорят. Такое он уже видел однажды, молодым совсем, почти мальчишкой. Потому видать, и в этот раз жив остался. А ватага то вся их полегла. Уж он им кричал, чтоб бежали, да не послушали его. Еще бы! Да где же это видано, чтоб здоровенные, оружные мужики от девок голых бегали? А тут то, девки, одна другой краше! Да почти раздетые. Что там на них было то той одежды? Ремешки, какие то, разве же это одежда? Срам один! Ну, парни видать, на титьки то и позарились. Да и поплатились. Вмиг полегли все под их черными мечами. Напластали его ребят девки те крупными ломтями. В один миг. Те даже за свои-то мечи почитай никто взяться не успел. А он сразу побежал. Смалодушничал...

Злость душила его. Такие парни были. Они ведь этой ватагой уже восемь лет ходили. Все тертые, суровые мужики, опытные, бойцы хоть куда! Уж, в какие подземелья ходили глубокие! С какой только нежитью не бились! Каких только лиходеев на копье не брали! Из таких передряг без единой потери выходили! Да что, потери, без царапины! А вот нате, на девках погорели. Не пойму, что же взрослые мужики, ляжек с титьками не видали что ли? Так, по глупому, загнутся! Не иначе девки те, чары какие наложили. Что я потом в гильдии старейшинам скажу? Что ватагу Гордея Жилы перебили голые девки? Вот позорище то! Да над нами же все смеяться будут, куры засмеют! А Гордею самому что сказать? Эх, не пошел он с нами в этот раз, дела в городе не дали. Может с ним бы все по другому бы сложилось, может его хоть мужики бы послушали! Да что же за напасть такая!

Человек, угодив ногой в кротовину, споткнулся и чуть не упал. Далеко сзади над полем снова заливисто зазвенел многоголосый девичий смех. Загонщицы особенно не торопились. Они не знали усталости и сна. Убежать от них без коней было очень непросто. Сразится один на один, и победить невероятно трудно. Выйти победителем одному против десятка не магу или паладину светлых богов, было не возможно. Человек это знал и особых надежд не строил. Он не был ни паладином, ни магом. Искатель, следопыт и воин, он был человеком боя, видел смерть бесчисленное количество раз и давно перестал ее боятся, хотя и на встречу с ней не спешил. Они все знали, что места тут гиблые, хоть никто и не знал почему, и потому долго собирали и изучали, а потом осторожно проверяли, через надежных людей, все слухи об этих краях какие смогли раскопать. И не зря. В огромном ворохе бесполезных сплетен и бреден, была одна удивительная деталь, малая бисеринка надежды. Был в этих краях, один необычный хутор. Как раз недалеко отсюда. Единственный оставшийся на десятки верст вокруг. На карте он значился под странным названием: Хутор «Солнечный круг». Были здесь, в этой степи раньше и другие хутора и даже большие села. Да понемногу люди из них ушли, а те, что не ушли, те сгинули все. Видали они потом то что от тех сел осталось. Нехорошие места. Ночевать там было нельзя. Заросшие бурьяном пепелища усыпанные белыми костьми. А хутор тот, почему то уцелел. Уж почему уцелел, и кто там жил, толком никому не было известно, но обходила далеко стороной его по слухам всякая нежить. По тому то он туда и бежал, на этот хутор.