Соломенная вдова

Глава 1

Моё сердце трепетало в сладостном предвкушении. Торжественный зал, я в белоснежном платье и самый любимый мужчина на свете с нежностью смотрит на меня.

— Согласны ли вы, Александра Андреевна, взять в мужья Степана Ивановича? — я прикрыла глаза и задержала дыхание.

Я так часто представляла этот момент, видела, как загораются карие глаза Стёпки и после положенного поцелуя он подхватывает меня и кружит счастливо улыбаясь.

И вот он момент, когда мечта становится явью.

— Да, согласна, — я открываю глаза и зажмуриваюсь вновь.

Вместо моего Стёпки чужой мужчина брюнет с чёрными, пугающими глазами. Его густые брови нахмурены, губы сжаты в тонкую линию.

Мне говорили о панике невест, страхах и сомнениях накануне свадьбы и до момента, когда золотой ободок «поселится» на своём законном месте, но я смеялась и крутила пальцем у виска. Я люблю Стёпочку и давно мечтаю о нашей свадьбе, какие страхи? Я даже не выпила ни одного бокала, хотя вся родня и подружки невесты приговорили пол-ящика шампанского. Ну не могут же алкогольные пары давать такие глюки?

Я вновь открыла глаза. Мужчина не исчез, всё так же зол и сосредоточен. Не зря не люблю брюнетов, мрачные они. Но что же происходит? Может я от радости сознание потеряла? Тогда надо как-то возвращаться и сказать своё «да» Стёпочке.

Я осмотрелась: тёмная комната с низким сводчатым потолком, причудливые тени пляшут от подрагивающих огней свечей. Обряд проводит, судя по всему, священник, хотя по закрытой одежде и накинутому капюшону я бы приняла его за странствующего монаха. Моя рука в руке брюнета, вырвать не дал, наоборот, ещё сильнее сжал и нахмурился. Кроме нас троих никого не было, на  стенах ни одной иконы или хотя бы рисунка, чтобы понять что это за место.

Священник-монах что-то бубнил под нос и мне всё меньше нравилось происходящее. Если я в обмороке, то как-то затянулся он. А если нет, то…

Я вновь дёрнула руку и требовательно посмотрела на брюнета. Замуж за незнакомца я не собираюсь. Пусть я не знаю, что здесь происходит в любом варианте мне это не нравится. А когда от руки брюнета по моей руке пробежался фиолетовый огонёк и я перестала чувствовать своё тело, то паника накрыла с головой. Мир расплылся акварелью. Пусть я тело не чувствую, зато оно реагирует на мои эмоции слезами.

Как самый долгожданный день в жизни может превратиться в самый ужасный? Почему я оказалась здесь? Книги о попаданках я читала не с таким удовольствием, как исторические романы, но и тех знаний мне хватило чтобы понять — я в другом мире. Доказательства в мой полный рост и замороженное тело.

Что же делать?

Завершения церемонии ждала с нетерпением, надеюсь, у них есть разводы и это досадное недоразумение мы легко исправим. Но что делать потом я не знала, как вернуться домой не представляла. Оставалось ждать и надеяться на помощь этого мужчины, не думаю, что ему нужна чужая женщина.

Наконец, всё завершилось, жрец ничего не сказав ушёл, а вот муж посмотрел на меня, как охотник на трофей и повёл на выход.

— Мы с твоим отцом решили, что всё пройдёт тихо. Сама понимаешь, смерть сестры и свадьба в один день пустят ненужные слухи, а нам это ни к чему, — он не выпускал мою руку, хоть я пыталась вырваться или остановиться. Мои попытки что-то сказать заканчивались тишиной. — Я посмотрел на твоё приданое — оно тебе не понадобится. Мои правила просты: будь послушна и исполнительна.

Узкая лестница вывела нас наверх к солнечному свету и свежему воздуху.

— Смотри к чему приводит непослушание, — он подвёл меня к балкону и показал вниз.

Во дворе небольшого замка столпились люди. Над гробом склонился крепкий мужчина, широкие плечи иногда вздрагивали, пальцы слепо гладили белоснежные пряди бледной девушки. Я отвернулась, мне неприятно видеть боль и страдания других.

— А теперь посмотри туда, — мужчина схватил меня за волосы, повернул голову вправо там, за высоким забором в сторону леса четверо мужчин несли закрытый гроб. — Смотри и запоминай: именно так заканчивают те, кто смеет мне перечить или предаёт.

Я задрожала. Страх и паника сжимали в своих тисках, воздуха катастрофически не хватало. Махнула рукой, отгоняя чёрные мушки и, провалилась в темноту. В себя пришла от приглушённых голосов.

— Марк, я прошу тебя, дай ей прийти в себя. Она же совсем ребёнок.

— Ей уже восемнадцать, детство давно позади.

— Я прошу тебя оставь её здесь, ведь не нужна она тебе.

— Чтобы и младшенькая вслед за старшей сестрой наставила мне рога? Она поедет туда, куда я скажу. Всё обряд свершён, теперь я её хозяин и господин.

— Я обещаю, что буду следить за ней.

— Ты уже ничего не можешь обещать и ты, и твои земли принадлежат мне. А теперь не мешай, сегодня моя первая ночь и моли богов, чтобы она оказалась чиста.

— Марк…

Ответом послужил громкий удар двери, я подскочила и встретилась с чёрным взглядом, от которого мороз шёл по коже. Муж мне достался высокий, широкоплечий с холодным, пробирающим до костей взглядом. У него первая ночь, а мне совсем её не хочется. По мере приближения мужчины я вжималась в спинку кровати, отползала в угол.

— Ну что же ты не рада мужу, Сандара, — от его усмешки победителя я задрожала. — Неужели тебе не рассказывали, что мужа надо встречать с улыбкой и быть готовой услужить ему?

Я отчаянно помотала головой, прижав колени к груди.

— Ничего я научу тебя всему, — Марк начал раздеваться, а я искала пути для побега, но в большой комнате ни убежать, ни спрятаться.

Кровать, тумбочка, в углу кресло с низким столиком. Всё. Ни шкафа, ни дверей в ванную. Я чувствовала себя птицей, попавшей в силки: трепыхаться можно, выбраться нельзя.

Слёзы покатились из глаз. Не так я представляла первую ночь.

— Н-не надо, — я вытянула руку, останавливая мужа, сказать о том, что это ошибка и я не та за кого он меня принимает не смогла — слова не шли.

— Будешь хорошей девочкой будет не очень больно, — мужчина отвёл мою руку, а я зажмурилась.

Дело не в том, что никогда не видела голых мужчин, кого этим удивишь в 21 веке, а в том, что это чужой мужчина, я непонятно где и непонятно кто. И то, что происходит сейчас выше моих сил.

Крупная дрожь била моё тело, но муж на это не обращал никакого внимания. Его губы уверенно поднимались по моим ногам. Так страшно мне ещё никогда не было.

— Расслабься, Сана, — его шёпот обжёг кожу, горячие пальцы пробежали от бёдер к груди. — Ты такая красивая, дай же посмотреть на тебя, девочка.

Я зажмурилась ещё сильнее. Он меня пугал, а когда страшно расслабиться нельзя. И даже слова о моей красоте не пробудили и толики любопытства. Сейчас мне без разницы как я выгляжу. Впрочем, было бы лучше оказаться уродиной и, чтобы он не смог провести со мной ночь.

— Нет, так дело не пойдёт, — сильные руки схватили меня за щиколотки и резко потянули вниз, вынуждая выпрямиться.

Одной рукой Марк удерживал мои ноги, а вторая мягко гладила их, постепенно поднимаясь всё выше, оставляя после себя горячий след. Я дышала через раз, кусала губы, чтобы не закричать и не забиться в истерике: поверила обещанию, что будет несильно больно.

Я боюсь боли, именно это было моим сдерживающим фактором в познании плотских утех в той, прошлой жизни. Стёпочка всё понимал, не давил, а приручал меня постепенно к себе. А этот пришёл взять то, что считает своим и моё нежелание ему неинтересно.

— Сана, — мужские губы целовали колени, я со всей силы их сжала.

Марк резко отстранился, больше ничего не происходило. Я малодушно порадовалась, что желание у мужа пропало и приоткрыла глаза. Мужчина сидел на кровати, сложив руки на груди. Против воли взгляд скользнул по развитым мышцам рук, груди, крепкой шее.

— Ты меня боишься. Почему?

— Я вас не знаю, — мою попытку прикрыться одеялом он пресёк сразу, пришлось закрываться руками.

— Ты моя жена, твоя обязанность служить мне.

Куда я попала? Что значит служить ему?

— Я так не могу… — покраснев, опустила голову. Как можно быть таким непробиваемым?

— Хорошо, я помогу на первый раз, — с этими словами он встал, поднял меня на руки и занёс в ванную. Оказывается, она здесь есть, просто за его широкой спиной я не увидела дверь.

Небольшой бассейн в полу мог вместить в себя пятерых. Не выпуская меня из рук Марк сел, сделал пас рукой и вода полилась со всех сторон. Он потянулся к ближайшей бутылочке и вылил содержимое — комната тут же наполнилась нежным ароматом цветов и сладостью. Мне было неудобно сидеть на обнажённом мужчине, поёрзала желая отлезть в сторону.

— Нет, сегодня ты будешь у меня на руках и в моих руках. Расслабься, — он откинулся на бортик и прижал меня к себе.

Я покраснела ещё больше, но решила не спорить: перед глазами до сих пор были два гроба. Что же это за человек такой? Об этом подумать я не успела, руки Марке начали путешествие по мне. Сейчас я благодарила его за вылитую пену, которая плотно скрывала наши тела.

Марк знал, что делать, чтобы через сопротивление ума, пробудить чувства. Это злило и волновало одновременно. Он находил чувственные местечки, от которых мурашки разбегались по всему телу. Сама не заметила, как оказалась сидящей к нему лицом, в голове кружилось, тело хотело большего.

— Так намного лучше, Сана, — Марк хрипло шептал мне на ухо, чередуя слова с нежными поцелуями. — Ты такая отзывчивая.

Ум, может, и не хотел бы быть таким, но против зова тела оказался бессильным. Тело желало большего и как можно скорее. Даже страх боли потерялся где-то. Марк словно почувствовал мою готовность поднялся вместе со мной и не заботясь о смывании пены с тел или одежде понёс в кровать.

Разгорячённое тело обрадовалось прохладе простыней. Внутри словно пылал пожар и где найти спасение не знала, а вот Марк знал. Он умело подводил меня к грани, толкая в неизведанную, но так манящую пропасть. Когда его губы поднялись к моим я, застонав, обвила его, словно вьюн мощный дуб.

Марк вёл меня, открывал новые грани. Не давал ни мгновения передышки. Я чувствовала себя скрипкой в умелых руках мастера.

— Моя, — Марк прорычал и тут же впился в мой рот, заглушая вскрик. Он пил меня, ласкал и вновь пробуждал страсть, пуская по венам жидкий огонь. Я тянулась за ним, подстраивалась под его ритм, отдавала всю себя, взамен получая неведомые чувства. Мой мир расширялся пока не взорвался, осыпая звёздами и сладкой истомой.

— Ты невероятная, — Марк покрывал моё лицо мягкими поцелуями, гладил успокаивая.