Соломины

Глава 7

Алексей поглаживал спину уснувшей жены, а сам обдумывал ситуацию с Нинкой и никак не мог придумать, как бы достойно разрешить эту неприглядную историю. Облегчение, которое он испытал, узнав правду, постепенно вытесняло из его души мстительные мысли, охватившие его при виде Нинкиного семейства.

Он выбрался из кровати, стараясь не потревожить сон Леночки. Прислушался к её дыханию и удовлетворенно кивнул себе. Кажется, порошочек действует, не обманула фельдшер. Вышел из комнаты, аккуратно прикрыл за собой дверь и наткнулся на внимательный взгляд тестя.

- Алешёнька как?

- Спит твой Алёшенька, не переживай. Не проснулся, даже когда я его раздевал, видать утомился пока ехал. К мамке я его не понёс, ты уж извини, вдруг заразное.

Алексей махнул рукой, мол, пустое. Решение пришло внезапно:

- Поговорить надо, выйдем покурить?

И Алексей пошёл обуваться, тесть потянулся следом. Из кухни выглянула тёща:

- Николай, вы куда? Я ужин накрыла, остынет ведь.

Мужчины не обернулись, и Оксана горестно поджала губы.

Они уселись там же, в палисаднике.

Николай спросил:

- А ты вроде и не куришь, Лексей, а позвал покурить? - и протянул ему пачку сигарет.

Алексей вздохнул:

- Закуришь тут. Думаю, вы в курсе наших семейных событий, не зря же Лена подалась к вам?

Тесть всё ещё мял сигарету в руках:

- Мы в курсе только того, что рассказала нам дочка. А вот что ты расскажешь, ежели желаешь, конечно, рассказать?

Алексей вытащил сигарету, прикурил, затянулся дымом. Поперхнулся и затушил. Вытащил новую сигарету и принялся мять её точь в точь как тесть. Помолчал немного и начал свой рассказ.

Закончив свою исповедь, поднял глаза на тестя:

- А теперь я прошу вашей помощи. Я боюсь наломать дров и прошу вас пойти со мной. А то как-бы не загреметь из огня да в полымя. Сорвусь и где я окажусь в итоге? Да ещё буду виноватей виноватого.

Тесть смотрел на него добрыми смеющимися глазами.

- Вот я всегда знал, что ты, Лексей, настоящий мужик, иначе никогда бы Ленуську за тебя не отдал.

Потом встал и протянул руку Алексею:

- Ну, пошли, зятёк, правоту вершить. А то может, заглянем и за участковым, а? - и подмигнул. - Ну, для порядка что ли и чтобы особо не ерепенились там. А то ведь я Нинку-то знаю с пелёнок. Она уж, поди, не одну версию защиты выстроила, пока ты ей фору дал. Ей ведь и мать не указ была, а батька давно сгинул где-то, уехав на заработки. Шальная баба выросла.

- Николай Михайлович, так по всему выходит, что Нинка Лену знает? - Алексей аж приостановился от посетившей его мысли.

- Пошли, Лексей, не останавливайся, время уж позднее. А Нинка Лену знает, как же не знать. Не дружили, не общались, вместе не росли, но знать знает. Тут почти все друг друга знают. Только вот она, похоже, не знает, что именно наша Лена твоя жена.

А в доме Нинки и её матери их ждал сюрприз в виде присутствия участкового, который встретил, было их с грозным видом. Но увидев Николая как-то сразу свой воинственный пыл растерял.

Они поздоровались крепко, по-мужски, пожав друг другу руки.

- А ты что тут делаешь, Николай? - с любопытством спросил участковый.

- Наверное, то же, что и ты, Макар Степанович, исполняю роль защитника и свидетеля в одном моём лице. Знакомься - это мой зять Соломин Алексей. А чтобы ты не чесал удивлённо свою седую голову, добавлю, что он работает на одном заводе вот с этой самой мадмуазелью Нинкой, а еще он её мастер, которого она решила опоить и надурить, по-моему, разумению.

Участковый хлопнул Николая по плечу:

- Пойдём-ка, дружище, покурим, а они тут покедова пообщаются меж собой.

Он подмигнул Алексею:

- Только без рукоприкладства.

А Николай Михайлович, направляясь к выходу, выразил своё весёлое возмущение:

- Что за вечер сегодня? Только и знают, что курить тягают. Может я надумал курить бросить, а они всё тягают?

Алексей обвёл взглядом большую комнату. Не сказать, что богато, но и не бедно. Вроде всё как у людей. Диван, застеленный покрывалом с ярким рисунком, красивый резной комод между двумя окнами, выходящими на улицу. Посредине комнаты круглый стол, накрытый ажурной скатертью, за ним стулья с высокими спинками, а рядом с входной дверью, вдоль стены, большой шкаф-купе. Именно он и придавал комнате очень даже респектабельный вид. В другом углу была видна приоткрытая дверь, похоже, что в спальню.

Вот возле этой двери, сжавшись в кучку, и держась друг за друга, стояли обитатели этого дома. Смотрели они на Алексея настороженно, с затаённым испугом. Ему аж стало не по себе: "Ей-богу, как на расстрел собрались".

- Ты это, - обратился он к Нинке, - отправила бы детей с матерью.

И мать вдруг засуетилась, будто очнувшись:

- И то верно, айда, ребятки, на кухню. Я вас покормлю, а то уж и спать пора.

Она забрала Игорька из рук сожителя дочки и подтолкнула слегка внучку в направление Алексея. Так втроем они и прошли мимо него, выходя из комнаты. Когда дверь за ними закрылась, Алексей прошел к столу и, не спрашивая разрешения, выдвинул стул и сел. Приглашающе махнул рукой хозяевам. Дождался пока они сели:

- Рассказывай, Нина. Рассказывай всё без утайки и не вздумай юлить.

Нинка опустила голову и начала теребить край скатерти. Алексею вдруг стало смешно и он, запрокинув голову, засмеялся. Правда, смех вышел какой-то нервный.

Нинка вскинулась и с испугом уставилась на него, а ее сожитель так же молча продолжал сидеть, ни на кого не глядя.

- Да мне, понимаешь ли, смешно стало на тебя. Устроила тут цирк с представлением. Голову опустила от смущения. Что-то ты не смущалась, когда свой живот мне тыкала чуть ли не в лицо, грозя карами небесными, что я воспользовался твоим беспомощным пьяным состоянием и накинулся на тебя. А потом без устали качала деньги с каждой зарплаты, да еще все время твердила, что я обязан жениться на тебе.