Сон о принце (части 3 и 4)

Глава XLV

Глава XLV

Из моей палаты, мы вышли вместе. Марцы раз десять повторила, что меня ждут в кабинете за последней дверью в этом коридоре. Сама же она отправилась в противоположную сторону, унося «ночную вазу». Спустя короткое время я осталась в одиночестве в огромном светлом коридоре. Отсутствие людей слегка напрягало. И дело не в жажде общения, скорей наоборот, хотелось бы продлить безлюдье. Однако рационализм подсказывал, что коридор, построенный с расчетом на толпу, в любой момент может оказаться заполнен братьями по разуму... с атрофированными братскими чувствами.

Накаркала: из внезапно распахнувшейся впереди двери хлынул бурлящий поток парней одетых в голубые фартуки. Ситуация прямо как в «Игрушке», когда героя выталкивают в исподнем в центр разряженной толпы. Только хуже, потому что чуйка давала прочувствовать весь эмоциональный окрас толпы от невинного удивления до брезгливой издевки. А если добавить нюанс, что мои одежды, в отличие от персонажа Пьера Ришара, чистотой не отличались... Желание убежать резко развернуло меня в обратную сторону. За спиной заулюлюкали. Ну да, добыча удирает. Ату ее, куси! И надо бы лицом встретить свору, но даже крошки сил на смелость не осталось, зато стыда, подстегивающего трусость, более чем достаточно. В спину несется «Эй! Ты куда! Стоять!». Но я не реагирую. У меня в мозгу бьется: «К себе! Быстрее! В палату!»

Догоняют! Сердце стучит кувалдой по барабанным перепонкам. Меня схватили за плечо и с невежливыми междометиями рывком повернули вокруг оси. Верней крутанули со всей дури... Сила-то есть, а вот с умом... Меня закрутило и руки, подчиняясь занимательной науке физике, взметнулись вверх. Не ожидавший сопротивления парень, дернулся, уворачиваясь от моих, конечностей. Но его шустроты оказалось недостаточно и кончики моих пальцев, украшенных маникюром чуть ли не месячной давности, мазнули по его физиономии. Выдав явно нецензурный речитатив, парень схватился за свою щеку, где довольно ярко проявились две длинные царапины. В меня ударила его ярость, а следом сбивающая с ног оплеуха, превращая картину мира в цветное конфетти. Пятая точка сообщила о своем болезненном контакте с твердой поверхностью и последующем скольжением. Спина наткнулась на неподвижную массивность, очень похожую на стену. Судорожный вздох. Калейдоскопные картинки замедлили свое чередование. Их узоры стали складываться в реальность, вырисовывая склоняющуюся надо мной злую расцарапанную физиономию. Чужие хищные пальцы с неторопливой вседозволенностью сгребли ночнушку на моей груди в кулак. Встряхнув, меня слегка приподняли над полом, и я неожиданно почувствовала, что набедренная тряпка решила покинуть стратегически важную позицию. В лицо злобно зашипели местные эквиваленты «Да кто ты такая?» и «Еще раз - убью». А я, презрев угрозы, сосредоточилась на удержании своего экзотического нижнего белья. Вражина запАх желанием швырнуть меня для закрепления серьезности своих слов. То есть свершить нечто такое, что грозило окончательной потерей драгоценной детали моего небогатого туалета. Испуганная перспективой, я суетливыми дерганьями постаралась вернуть проклятущей тряпке звание набедренной повязки. Дурной запугиватель, видимо, решил, что его хотят пнуть в лодыжку... Может, конечно, и стоило, но в моих глазах сохранность нижнего белья имело более высокий приоритет... Однако я своих мыслей не оглашала, а понимание происходящего у каждого свое. Как и логика... точней ее отсутствие, потому что умник, начисто забыв о равновесии, взял и поднял ногу, уходя из-под воображаемого удара.

Мне падать на пол было совсем не высоко. Приземление вышло мягким, чего нельзя сказать о встрече парнишкиного лба и подоконника. Юноша стал бледный, взор перестал быть горящим. Но сознания он не потерял, поэтому на колени бухнулся вполне осознанно, и даже удержал свою голову от падения на мою грудь. Но я тоже не железная. Поэтому ни о каком спокойно-рассудительном реагировании не могло идти и речи. Тем более его голова оказалась в нежелательной интимной близости, включая рефлексы сопротивления. А хлопок по ушам много сил не требует, за то эффективен...

Вскрикнув, парень резко отпрянул, едва не завалившись на спину. Выучка требовала добить гада, пока не опомнился. Вот и горло открыто, солнечное сплетение, пах... Но несколько рук оттащило его на недосягаемое расстояние.

Меня тоже подхватили и поставили на ноги - еле успела вцепиться в свою набедренную тряпку, ухватив ее прямо через материал сорочки.

Обведя глазами полукруг парней в голубых фартуках, я невольно сделала шаг назад. Точнее, дернулась в попытке отступить, поскольку державшая меня парочка фартуконосцев не позволила «сбежать со сцены». Однако настоящей звездой нашего непостановочного шоу стал мой оцарапанный оппонент. Его, слава богу, тоже держали, причем втроем и крепко. А он, не щадя одежды, рвался ко мне, красочно описывая свои намерения. Зрители с интересом следили за происходящим, обмениваясь комментариями. Находились и такие, что хотели нас стравить, утверждая, что я легко «заломаю этого». Оппонент от таких слов к радости толпы бесился сильнее. Один из удерживавших меня парней, полыхнув злой издевкой, дернул меня с непонятной целью. С трудом удержав свое нижнее белье, я прошипела неласковое местное пожелание.

Реакция на мои слова оказалась неожиданной. Сначала все замолчали. Запахло всеобщим недоумением. И я почувствовала, как взгляды окружающих сфокусировались на высохшем кровавом пятне, украсившем мою сорочку чуть ниже пояса. Потом пробился чей-то тихий смешок, и через мгновение здание тряслось от гогота молодых жеребцов. Даже расцарапанный смеялся.

Воспользовавшись всеобщим потеплением обстановки, я, стряхнув руки конвоиров, отступила к стене. Набедренная повязка требовала внимания, и мне ничего не оставалось сделать, как подтянуть ее на место. Ржание усилилось.

Послышался строго менторский голос и стена молодняка зашевелилась, давая проход кому-то в темном костюме.