Сон о принце (части 3 и 4)

Глава LXIII

Глава LXIII .

Желание стражника продвинуться вверх по социальной лестнице стало моим избавлением от бюрократических хлопот. Стараясь, по подсказке своего дядюшки, побольше засветиться в управлении, он бегал по всем инстанциям вместо меня. И, как ни странно, набегал неожиданный, но приятный результат. Оказывается, в городской управе лежали подготовленные на мое имя документы. И теперь я на основании акта о насильственно перемещенных лицах, как похищенная представительница малоразвитого народа, потерявшая культурно-эмоциональную связь со своей родиной и не имеющая возможности возвращения в привычную среду обитания, становилась полноценной полноправной гражданкой Сердца Мира, о чем меня официально уведомил монотонным голосом дядечка с унылым лицом. При этом осталось загадкой, кто именно и почему организовал мне такой подарок после больничных приключений, поскольку имя инициатора в бумагах отсутствовало. Зато присутствовал длиннющий список прав и обязанностей, который в порядке приобретения гражданства и вследствие моей неграмотности должен был зачитать этот заунывный чиновник. И зачитал. А я все прослушала. Прослушала, поскольку на стене, за спиной насилующего слух чинуши, висел портрет, с которого взирал седовласый мужчина с благородно суровым лицом.

Кажется, я помню, как он вошел в дверь и потребовал объяснить происходящее. На самом деле у меня не было возможности так хорошо запомнить лицо вошедшего, чтоб узнать его через непонятное количество лет. Но вот сомнений в том, кто может потребовать у принца отчета, никогда не возникало. Конечно, это «старый» король - отец Эсы. И, по всей видимости, именно его портрет украшает стену, заставляя меня мучиться гаданием, похож ли сын на родителя или нет. И почему не повесили изображение действующего короля? А главное, почему я не поискала портрета Эсы в газетах? Значит, как только освобожусь...

«Освобожусь» случилось только на следующий день ближе к вечеру. Никогда бы не подумала, что превращение в рабовладелицу настолько муторное занятие. В книжках оно как-то легче - деньги заплатил и владей. А тут, то обождите, то дождитесь, то ожидайте, и как апофеоз требование жрецов подержать получившего печать искупления некоторое время под наблюдением. В результате к моему, теперь уже нашему, пристанищу мы подходили уже при свете звезд. Впрочем, как раз время было привычным.

 - Словно с работы вернулась, - пробормотала я, делая шаг в темноту, и тут же, почувствовав запах сердитого недоумения, обернулась в сторону кухни. Очередная гостья моего хозяина обладала простоватым лицом и мощной грудью, которую вместо одежды украшал узор из странных пупырышков. На освещение остальной части фигуры мощности свечи в ее руке не хватило. Она прошлась по мне весьма оценивающим взглядом снизу вверх и обратно, издав вопрошающее «Хм?» в качестве итога осмотра.

 - И вам доброго вечера, - ответила я, но сделала видимо это как-то не так, потому что девица, продолжая смотреть мне в глаза, крикнула:

 - Кисац! Я втроем не буду!

Сразу захотелось ответить чем-нибудь едко-жалющим, но удержалась. Все же ночь на дворе, а скандал - не колыбельная... да и не подобралось достойного ответа. Поэтому просто пожала плечами и посторонилась, давая дорогу своему альбиносу.

 - Вчетвером? - удивленно прошептала гостья, постепенно наполняя воздух приторно липким ароматом желания. Огонек свечи хищной искоркой блеснул в ее глазах. Кажется, нас сложили в несколько мыслимых и парочку немыслимых комбинаций. Губы девицы растянулись в улыбку. Свободной рукой она картинно сняла с груди один из непонятных пупырышков, поднесла ко рту и картинно его лизнула. Потом еще раз. Еще.

У меня по телу прошла волна брезгливости. Альбинос в свою очередь обреченно вздохнул. Меня предупреждали, что он еще где-то сутки будет находиться в пассивно-ватном состоянии. Однако самовозбуждающаяся девица расценила нашу реакцию, как нечто позитивно-одобрительное. Положила содержимое руки в рот и, облизнув палец, причмокнула губами.

 - Ижи, - донеслось со стороны лестницы, и поскрипывающие ступени возвестили о подходе хозяина апартаментов,- где ты пропа... О?! - Кисац со свечным огарком в руке замер на пол дороге, осматривая сверху нашу композицию, - пожалуй, для таких гостей здесь света маловато.

Не сходя с места, музыкант дотянулся своим огарком до настенного трехрожкового канделябра, где стояли две почти целые свечи, быстро украсившиеся собственными огоньками. Кисац, воткнув огарок в свободный рожок, повернулся к нам.

 - Ну-ссс, - просвистел он, принимая позу разгневанного отца семейства, - и где вы, милочка, изволили пропадать два дня?

 - Сдуйся, Кисац, - ответила я, подходя к лестнице - а то вдруг, как мыльный пузырь лопнешь.

 - Ланц, ты как совсем охамела? Ты как со мной разговариваешь?

 - А ты? Ты не мой отец, не мой...

 - Я твой партнер! Это по серьезнее эфемерных понятий родства! У нас вполне материальная зависимость друг от друга. Ты просто не имеешь права взять и просто так пропасть. Что я должен был подумать, когда ты пропала? А теперь, здрасти-пожалуйста, заявляешься, да не одна, а с мужиком! Две ночи с ним где-то кувыркалась...

 - «Где-то» - это в камере городской управы, - прервала я поток идиотских упреков.

Эмоциональный фон Кисаца сменился на тревожно озабоченный.

 - У нас проблемы? - спросил он.

 - У меня проблемы... были, - не стала отнекиваться я, - а теперь я бы хотела пойти к себе и от них отдохнуть.

Музыкант не сдвинувшись ни на шаг потребовал:

 - Рассказывай.

Я пожала плечами. Собственно, никакого секрета нет, а напридумывать эта личность может бог знает чего.

 - Ничего особенного не произошло. Случайно столкнулась с одним злыднем. Он стал меня бить. Прямо на виду у стражи. Нас забрали.