Сонник

Сонник

    Здесь не бывает сильного ветра – лишь изредка легкое, едва заметное дуновение, холодящее кожу – если бы был кто-то способный его почувствовать.

Но здесь никогда никого не было.

    Только постоянно темное свинцовое штормовое небо над абсолютно несообразно спокойно колышущимися волнами и проглядывающее сквозь прореху красное солнце вечного заката. Только серый песок и темные глыбы скал, зажимающие в тиски узкую полоску песка.

    Говорят, однажды сюда заходил Нагльфар, преодолевший Гуннунгагап и вынырнувший прямо из серых волн. Говорят, вселяющие ужас в сердца слабых воины Хель искали кого-то – там, за узкой полоской песка, за начинающейся за ней ледяной замерзшей степью, в полуразрушенной крепости-форте у подножия гор; крепости, защищавшей непонятно что, потому, что следующий за словно вросшим в скалы фортом (или выросшим из них) узкий подъем приводил только на зажатую между отвесных скал и обрывов небольшую вересковую пустошь.

    Говорят, когда-то здесь была страшная, долгая битва, и степь накатывалась на стены маленького форта – и до сих пор среди покрытой инеем травы мертвой степи можно найти напоминания того страшного боя.

    Говорят, последний оставшийся защитник, бывший во время боя простым солдатом-новобранцем, до сих пор ждет в форте, готовый поднять к бою истлевших бойцов – и снова комендант будет рвать в  беззвучном реве боевого клича рот, поднимая к безразличным небесам изъеденный ржавчиной клинок – не замечая, что из давно сгнивших легких не вырывается ни звука, что перекосилась и отваливается висящая на истлевшей коже челюсть...

..и он будет ждать. Потому, что “...через вечность – они вернутся, чтобы закончить начатое.”

    Ты явно хочешь спросить, и не нужно быть ясновидящим, чтобы понять что. Как все сказанное соотносится с тем, что “здесь никогда никого не было”.

    Прислушайся и присмотрись. Этот форт был всегда полуразрушен – с момента, как вынырнуло из небытия это место, всегда лежали в стылой степи обломки щитов и стрел, вечно догорал бесконечный закат на берегу. Детали пропадали и появлялись снова, и когда появлялись, то были здесь всегда.

    Мы прошли достатчно по этому берегу, и ты сам чувствовал, как песок проседает под ногами. Оглянись и попытайся разглядеть свои следы.

    Кроме этого места здесь никогда ничего нет.

***

ДОМ, МИЛЫЙ ДОМ

- ...ты знаешь, в мире есть забавная константа: человек может ненавидеть только с той силой, с какой способен любить. Поэтому мне всегда невыразимо грустно, когда я вижу людей, способных на безграничную ненависть…

    Дверь еле слышно скрипнула и закрылась за спиной. Я дома. Дом – это то место, куда ты возвращаешься после трудного дня, где тебя ждет отдых, покой и тепло… дом – это место, где некуда уйти от самого себя.

    Мне говорили, что я не в ладах с собой. Чушь. Я живу с собой в полном согласии.

    Сейчас, допивая чай, и глядя, как стрелки часов лениво ползут по циферблату, подбираясь к половине второго, я уже ни о чем не думаю – только ловлю знакомое ощущение и бросаю взгляд на ближайшую отражающую поверхность. Так и есть - отражение пропало. Для вящей уверенности перевожу взгляд на часы. Секундная стрелка застыла и дергается на месте.

    Примерно в этот момент я слышу шаги в коридоре и дверь в кухню открывается.

- Что, только двое?

- Как видишь.

- Ну да…

    Конкурс на самую дебильную попытку завязать диалог объявляю открытым. Хотя, я его, конечно, понимаю – отлично понимаю, но это ни капли не уменьшает раздражение.

    Скоро отовсюду выходят остальные. У нас есть одно негласное правило. Перед тем, как начать, все должны собраться, показать себя. Это не от большой честности и благородства – скорее наоборот, от презрения и недоверия. Чтобы никто не попытался отсидеться, выйти в самый последний момент.

    После этого мы можем смело приступать к делу – стрелки часов не сдвинутся с места пока остается больше одного.

    А потом я очнусь утром, ощущая своим телом каждый удар. Буду помнить каждый предсмертный хрип из раздавленного горла. Каждое перекошенное злобой лицо – одно и то же лицо.

    Буду вливать в себя крепкий кофе, чтобы как-то протянуть день, и смотреть, как становятся игрой теней брызги крови на стенах, еще пару мгновений назад бывшие реальными и осязаемыми.

    Сейчас время идти, но я обязательно вернусь домой – в самое лучшее место на свете, иначе не бывает.

***

СКАЗОЧНИК

Это была странная компания.

    Что ожидать от знакомых друг с другом не первый год людей, собравшихся вечером за выпивкой? Шума, шуток, смеха, обычной болтовни ни о чем и обо всем – работе, жизни, детях, теще, фильмах, политике...

Они молчали.

    Я с трудом знакомлюсь с людьми и тяжело воспринимаю общество больше двух, потому Черному пришлось уламывать меня чуть ли не в прямом смысле.

- Всем хай! Прошу любить и жаловать – Саша, - Черный был просто архимагистр непринужденности. В смысле, у  него все получалось легко и непринужденно, а у тех, кто имел с ним дело – как получится.

- Ээ.. привет. Я Саша.

    Тишина первых мгновений обернулась такой неловкостью (для меня, конечно), что возникла идея убить моего дорогого друга на месте. За все хорошее.

    Впрочем, обдумать планы покушения мне не дали – сидящий в темном углу долговязый белобрысый парень с длинным, собранным в хвост хаером, высунулся чуть ближе к свету.

- Привет несчастным, познавшим Черного, - он улыбнулся и подмигнул, - Ты уж извини – у нас тут общество пришибленных жизнью и до конца не оклемавшихся. Раз уж я самый живой, то попробую по шустрому всех представить. Милая девушка с фиолетывоми волосами, похожая на рекламу тату-пирсинг-салона – Кира…