Сосед

— Я, знаешь, что заметила? С мамой говорю, как взрослая, с папой — как ребёнок, а с друзьями — как сумасшедшая.

— А со мной?

— А с тобой — как дура.

— Значит, на самом деле ты умнее? — удивился Стас.

Мила рассмеялась — да так, что белый крольчонок, которого она прижимала к груди, нервно дёрнулся.

— Конечно, умнее. Я ведь на серебряную медаль иду.

— О как.

— Я же тебе говорила. — Мила ткнула Стаса в плечо.

Плечо оказалось твёрже, чем её кулак, и Милина рука отозвалась слабой болью. А Стас даже не дрогнул — сидел себе на диване и улыбался.

— Правда, окончить школу с медалью в деревне — это не то же самое, что в городе, — смутившись, добавила Мила.

— Наверное, — согласился парень.

Сидевшая на столе Мила погладила крольчонка и хитро посмотрела на Стаса сверху.

— Кстати. Ты никогда не говорил, из какого ты города.

— А я не из города.

— Из деревни?

Стас ответил ей той же отстранённой улыбкой, но обмануть как будто не пытался.

— Это был скорее лагерь. Поселение.

— Посёлок?

— Нет, поселение.

— А где?

— Далеко.

Большего Мила от него и не ждала.

— Так далеко, что отсюда не видать? — Она с подозрением прищурилась. — И зачем спросила? Знала же, что ты всё равно ничего не скажешь.

— Почему?

— Да я тебя насквозь вижу.

— Правда? — Стас даже брови поднял.

— Да уж успела за год изучить.

Прошлым летом Стас въехал в пустовавший соседний дом. Говорят, если в доме, даже свежей постройки, никто три года не живёт, то он начинает гнить и умирать. Так и было, пока Стас не вдохнул в него жизнь.

Он жил один. В первый же день знакомства Мила выпытала, что Стасу двадцать лет, родители живут далеко и вообще он сам по себе.

— Как дядя Фёдор? — улыбнулась тогда девушка.

— Какой дядя Фёдор? — не понял тот.

У Милы вытянулось лицо. С тех пор ей ещё не раз довелось удивляться тому, как мало знает о культуре их новый сосед.

Местным жителям он казался чересчур тихим и вообще странным — нигде не работал, но не нуждался, на рыбалку не ходил, в огороде выращивал только цветы, держал на продажу кроликов и, что самое невероятное, совсем не пил. Единственным человеком, с которым подружился новосёл, была семнадцатилетняя школьница Мила.

Девушка взглянула на экран телефона, чтобы узнать время. Стас отчего-то не имел в доме никаких часов.

— Ну я пошла.

«Вот сто пудов, держать не станет, вот как пить дать», — подумала Мила, нехотя спускаясь со стола.

— Хорошо, — не возражал хозяин. — Если что, заходи. — Он встал с облезлого дивана.

«Предсказуемый до ужаса!»

Чмокнув крольчонка между глаз, Мила холодно вернула его Стасу и, подойдя к двери, ведущей на веранду, обернулась.

— Зайти-то я могу, но ты же не зовёшь.

— Инициатива всегда приветствуется.

— А я, может, не люблю навязываться? — лукавила она.

— И я не люблю.

— Тогда что делать будем?

Стас возвёл глаза к потолку, демонстрируя самую искреннюю задумчивость.

— Давай будем навязываться по очереди.

— Давай, — буркнула разочарованная Мила, стремясь на веранду.

Хозяин быстро помахал ей вслед и захлопнул дверь, не дожидаясь, пока гостья шагнёт за калитку. Поначалу эта негостеприимность до обиды поражала Милу, пока со временем она не поняла: Стас не невежлив, он просто не знает, что такое вежливость.

«И чего ходила? Только настроение испортила».

Голые ноги и руки покрылись мурашками от дыхнувшей вечерней свежести. Минуя калитку, девушка побрела в сторону дома, где её наверняка поджидали родители.

Миле домой не хотелось. Она пообещала себе больше не напрашиваться к непонятливому Стасу в гости и прислонилась спиной к дощатому забору, тоскливо глядя вдаль, на лесную чащу. Где-то лаяла собака, ещё дальше гулко стучали колёса поезда. Пахло ромашками.

Уже поблёскивали звёзды, и сквозь тёмную синеву заметно пробивался свет. Тонкий белый луч выходил из середины леса, рассеиваясь высоко в небе.

Стоп. Он же пунктирный!

Мила нарочно поморгала и вгляделась внимательнее. Всё так — из леса, примерно в двух километрах от деревни, устремлялся вверх бледный луч света. Да только, если присмотреться, было видно, что луч не сплошной, а прерывистый, и, по сути, это много лучей, которые, подчиняясь некоей силе, выстроились в одну прямую вертикальную линию.

— Это... вообще... как? — остолбенела Мила.

Девушка почувствовала непреодолимое желание поделиться с кем-то своим наблюдением, тем более что она оптимистично надеялась на галлюцинацию. И Мила повернула назад. Бежать к родителям ей даже в голову не пришло.

— Ста-ас!

— А?

— Стас! Иди сюда! — истошно кричала она со двора.

Парень в одном шлёпанце выскочил на крыльцо.

— Что случилось?

— Иди сюда! Смотри!

Мила вылетела за калитку. Нацепив второй шлёпанец, Стас последовал за ней. Девушка показала на лес.

— Ты это видишь? Это пунктирный луч!

Стас посерьёзнел. Но не от того, что он увидел, а от того, что прокричала Мила. Увиденное, казалось, вообще не произвело на него впечатления. Чего нельзя было сказать о его беспокойной соседке.

— Видишь, нет? Или это у меня только глюк? Такое вообще бывает?! Ста-ас!

Мила встретила его укоряющий взгляд. Кроме укора, в нём ясно читалась досада, почти раздражение. Ни то, ни другое она за Стасом прежде не замечала.

— Мила, успокойся.

— Просто скажи, ты тоже это видишь?

— Вижу.

— Что это может быть? — с ужасом спросила Мила.

— Это за мной.

— Чего?!

— Это, наверное, моя родня.

«Прикалывается, что ли?»

Мила уставилась на парня снизу, а тот как мог скрывал нервозность.

— Твоя кто?