Сошлось!

Сошлось!

            Казначей приступил к подсчётам после обеда, и к вечеру с ужасом понял: бюджет межсезонья сошёлся!

            Это было что-то дикое и невразумительное! В последние тридцать лет такого точно не было – всегда то, что было собрано, расходилось с тем, что было потрачено и оказывалось, что в конце каждого сезона казна имеет долг не меньше четырех-шести тысяч золотом.  А тут…сошлось!

            Казначей пересчитал ещё раз. Затем выпил вина и пересчитал во второй раз. Сомнений не было. Сошлось.

            Дурнота напала на казначея. Отчёт нужно было предоставить на заседание Совета Камелота в полдень, а тут такое…и как объяснить?

            По инструкции, да и по здравому смыслу – нужно было доложить фее Моргане – сводной сестре короля Артура Пендрагона и ждать, когда она, женщина, явно ошибочно названная феей, стоящая гораздо больше к ведьмам, уже примет решение. Но сказать легко, а вот поступить! Нет, у Морганы непростой характер. Король с ней не конфликтует, да и весь Совет, как и половина Камелота, пожалуй, этим её характером и держится.

            Страшно, страшно сдаваться!

            Казначей немного подумал и решил, что пойдет прежде к Монтессори – он тоже советник, но, во-первых, хотя бы человек, и не наградит ослиными ушами за собственное плохое настроение. Во-вторых, Монтессори вообще человек сдержанный. Это Моргана, которой по жизни досталось много страданий, превратила саму себя в вечно мрачное, циничное и жестокое существо, которое нуждается в любви и заботе, но скорее отравится, чем признается открыто.

            Казначей пришёл к Монтессори сам. Его трясло от страха и умный советник, видя состояние своего гостя, предположил беды. Правда, беды он предположил обычные и спросил:

-Большая недостача?

            Предположение было разумным, но казначей замотал головою и, едва живой от ужаса, прошептал:

-Бюджет сошелся.

            Монтессори взглянул на него испуганно и вполне искренне спросил:

-Почему?!

            Казначей пожал плечами и приготовился упасть без чувств, но Монтессори перехватил его инициативу, и очень бодро поспешил в Хранилище, чтобы пересчитать всё самому.

            Пересчитав три раза по бумагам и дважды по монетам, Монтессори смирился: присутствие Морганы необходимо.

***

            Моргана вела безумную жизнь, отдаваясь с фанатичностью управлению и магическому мастерству. Спала она избирательно, и чаще всего сон настигал её обрывочно, в кабинете, не давая даже дойти до кровати и нормально растянуться там. Вот и сейчас, в ту минуту, когда Камелоту понадобилась Моргана, оказалось, что у госпожи феи очередной такой вылет в царство Морфея.

            Служанка – тонкая и робкая, новенькая 9у сестры короля почему-то вообще не было постоянных служанок), пыталась донести, что госпожа спит, и не велела никого пускать, даже если будет пожар и наводнение одновременно.

            Ответ был в духе Морганы, но Монтессори не сдался и попросил:

-Скажи просто, что бюджет сошёлся.

-Но госпожа…- совсем оробела служанка.

-Скажи, - настаивал Монтессори и девушка, поняв, что лучше согласиться, скрылась в покоях Морганы. Монтессори довольно кивнул и принялся считать. – Раз… два…

            Не успел он сказать «три», как на пороге собственных покоев, грубо рванув дверь, появилась леди Моргана, растрёпанная, яростная и жуткая, с воплем:

-Как это сошёлся?

            Казначей выдохнул – его роль была закончена. Монтессори и Моргана разберутся, а ему можно отползти в уголок и не отсвечивать своего присутствия. Между тем Моргана, как была, не причесавшись, и, честно говоря, даже не застегнув полностью все пуговицы своего наряда, пугая случайных людей, в недобрую минуту высунувшихся в коридоры, летела по коридорам до Хранилища.

***

            Часы неумолимо жили, отсчитывая часы и минуты до рокового заседания, где Камелот впервые должен был заявить о том, что все собранные монеты с налогов и сборов, записаны и нигде не образовалось ни одного белого пятна.

            Впервые за десятки лет.

            Моргана и Монтессори ползали по каменному полу Хранилища на коленях, перелистывали тяжелые книги, пересчитывали вручную монеты, формировали по горкам – золото к золоту, серебро к серебру…но все сходилось. Все сходилось до медной монетки!

            От усталости затекла спина, в глазах прыгали уже строчки из записей прихода-расхода-остатка, пальцы иссохли от переворачивания листов, но советники упорно пересчитывали, не веря в то, что такое может случиться. Да еще и где? В Камелоте! В Камелоте, который управляется Советом и молодым королём Артуром, которого легко обвести вокруг пальца и который не может даже собственную сестру поставить на место в минуты её ярости? Советом, в котором есть герцог Кармелид – отец  жены Артура – Гвиневры, известный своим воровством и вечными долгами?

            Нет! невозможно!

            Но сходилось.

            Где за стенами Хранилища шла жизнь: люди влюблялись, разочаровывались, мечтали, а два советника и полуобморочный казначей никак не могли получить какой-то иной результат, кроме идеального.

            И вот этот идеал и пугал. Идеала не было нигде, да и не должно было быть, но нет, появилось. А как быть в такой ситуации Моргана не знала: жизнь подготовила ее к интригам, к противостояниям, к игрищам трона, к подлости…

            К чему угодно, кроме этого.

-Может быть, мы того…считать разучились? – со слабой надеждой предположил Монтессори, перестав чувствовать свои конечности живыми.

-Да нет же, нет! – Моргана не была в состоянии шутить. Это было редчайшей ситуацией, когда у нее не было решения, и она сдалась: - пошлите за Мерлином.

            Это было признанием поражения. Моргана не ладила со многими советниками, но большая часть умела ей уступать из инстинкта самосохранения. Однако в Камелоте было три повода для шуток: вражда Морганы с герцогом Кармелидом, вражда Морганы с Мерлином и соперничество Мерлина с Морганой.