Сотая просьба

Глава 25

Разве так бывает, что каждый следующий час жизни оказывается лучше предыдущего? Если бы я не испытала ничего такого на собственном опыте, ни за что бы не поверила. Однако прошедшая суббота была явным доказательством того, что такое возможно. Странное дело, но в обществе двух Зеленовых я чувствовала себя безгранично счастливой, хотя занималась обычными делами: готовила еду, гуляла, играла с девочкой, пока ее отец чинил забор.

- Ты классная, - доверительным шепотом сказала мне Николь, когда мы закончили пинать по двору мячик. – Я папе так и сказала, когда он спросил, понравилась ты мне или нет.

- А он спрашивал? – так же тихо, как будто по секрету, поинтересовалась я.

- Да, - закивала девочка. – Он однажды мне сказал, что хочет показать мне одну тетеньку, и мы поехали к тебе. Ну, папа у тебя тогда еще обои приклеивал.

Я счастливо рассмеялась. Ну, Зеленов, ну изворотливый тип! А я еще думала, ради чего он тогда привозил мне какие-то дурацкие бумажки со схемой расстановки столов. Вот, значит, что это было. Смотрины!

Конечно, я на него не злилась. Мне было приятно знать, что для него то, что случилось, - не случайная вспышка страсти. Как будто это подтверждало: у нас все серьезно. И сегодня, и завтра, и через неделю мы будем вместе.

А я уже и не представляла, каково это, быть без него. Было ощущение, что этот маленький деревенский домик мне родной. Словно всегда так было, что мы все вместе приезжали сюда по выходным, отдыхали и собирали яблоки. И я ревновала Зеленова к каждому телефонному звонку.

Звонили ему постоянно. Как будто он был тем самым человеком, который мог решить все-все проблемы. И я каждый раз радовалась, когда он решительно заявлял невидимому собеседнику:

- Нет, сегодня приехать не смогу. У меня очень много дел. И завтра тоже.

А потом обнимал меня и прижимал покрепче, так, что я понимала, что он тоже предвкушает ночь со всеми ее удовольствиями.

Мне же позвонили только двое. Сначала Ангелина. Она взахлеб рассказывала, как ей понравился вечер. Особенно Иван. Этот благородный юноша довез ее до дома, попросил телефон, и вообще сегодня у них свидание.

Следующей была Изольда Вольнолюбова.

- Ты самый лучший человек,

Я предана тебе вовек, - зачитывала она.

А я смотрела на Зеленова, который в это время ловко орудовал молотком, прибивая на место расшатавшуюся доску в заборе и наслаждалась. Кажется, в этот момент я полюбила поэзию.

Вечером, убедившись, что Николь уснула, мы пробрались в маленькую комнатку и устроились на старом диване.

- Осторожно, он скрипит, - предупредил меня Зеленов. – Такое ощущение, что лежишь на рояле. Чуть повернешься, и он всю октаву выдает.

- Ну тогда я буду лежать смирно, - хитро улыбнулась я.

- Не знаю как ты, - он правильно понял мою улыбку, - а я собираюсь сегодня исполнить на нем пару-тройку фуг Баха. Ну и что-нибудь из Бетховена на закуску.

И музыка зазвучала… Наша мелодия переходила из спокойного анданте в быстрое аллегро. И после ударного престиссимо мы исполнили финальный аккорд и без сил откинулись на подушки.

- Браво, маэстро, - сказала я отдышавшись.

- Еще пара минут, и выступлю на бис, - то ли пригрозил, то ли пообещал он.

Уже когда концерт был окончен, и сил не хватало даже на простенькие гаммы, мы просто лежали в объятиях друг друга. Моя голова покоилась на его груди, и это было невероятное ощущение. Одновременно хотелось спать и было страшно ускользать из этой реальности, которая была лучше самых ярких сновидений.

- Расскажи мне про маму Николь, - попросила я, скорее, потому что мне нужно было слушать его голос, а вовсе не для того, чтобы знать его историю.

Он помолчал, словно собираясь с мыслями, и я уже успела испугаться, что в этом найдется какой-то подвох. Что-то такое, что лишит меня моего счастья. Я покрепче прижалась к нему, словно хотела показать, что ни за что никуда не отпущу.

- Это очень непростая история, - признался Зеленов, и мое сердце замерло. – Я знаю, что многие меня считают отличным парнем, к которому всегда можно обратиться за помощью.

Я хмыкнула, спрятав лицо у него на груди. Ну неужели он даже не подозревает, как все его боятся? А фразой «Зеленов за вас возьмется» на заводе нерадивых работников пугают чаще, чем лишением премии?

Но его голос звучал как-то слишком серьезно и напряженно. Так что вслух я говорить ничего не стала. Да и что мне, пускай пребывает в счастливом неведении. Я-то больше его не боюсь. И где-то в глубине души даже мечтаю, чтобы он почаще за меня брался.

- Я допустил в жизни ошибку, которую не прощу себе никогда, - прервал он мои фривольные мысли. – Николь мне не родная дочь. Ее родители были моими друзьями. Мы выросли в одном детском доме.

Он сделал паузу, словно ждал моей реакции. Я чувствовала, что он тоже боится. Переживает, что оттолкну. Как будто то, что он вырос, не зная родительской любви, имело для меня какое-то значение. Я ласково погладила его по руке, давая понять, что это не важно.  Он успокоился и продолжил:

- Они были счастливой парой. Мечтали купить дом в деревне и приезжать туда каждые выходные, чтобы девочка набиралась сил на свежем воздухе. Дачу они поехали смотреть через полгода после рождения Николь. Это была их идея так ее назвать. В честь меня. Они считали меня другом.

Рассказ давался ему нелегко.  Я слышала, как отчаянно колотится его сердце, выбивая дробь по ребрам.

- Я к тому времени уже купил автомобиль, и они попросили меня отвезти их посмотреть участок. А я... У меня к тому времени была своя жизнь. Я тоже собирался жениться, и моя невеста не хотела оставаться одна в выходные. Я отказался, и они уехали с другим приятелем. Как потом сказали в ГИБДД, его машина была неисправна. Отказали тормоза. Все погибли на месте…. Только Николь… Ее выбросило через заднее стекло…